Ночи Виллджамура
Шрифт:
– Джерид, я знаю, что вы подумали, но ведь вы ничего еще не знаете наверняка и не забывайте о вашей репутации инквизитора…
– К черту мою репутацию! – прорычал Джерид, но его решимость ослабела. Сделав несколько глубоких вдохов, он откинулся на спинку кресла и стал наблюдать за движениями парочки.
Это точно была она, Мариса, она весело смеялась шуткам своего кавалера и бросала на него через стол такие взгляды, какие раньше приберегала только для Джерида. Он касался ее руки, она флиртовала с ним в ответ. Он брал ее руку
Джерид бросил взгляд на Триста, который решительно потряс головой, хотя тоже видел их.
– Выпейте чая.
– По-твоему, дурацкая чашка чая мне сейчас поможет?
Посетители за соседними столиками завертели головой.
– Нет, – тихо ответил тот, – но помните, Джерид, вы джентльмен и прекрасный следователь с большим опытом работы. И вы не рискнете своей карьерой, устроив в публичном месте скандал с приступом ревности.
Трист быстро провел рукой над чашкой Джерида.
Несколько минут спустя Джерид, увлекаемый вперед приступом незнакомого ему прежде гнева, выскочил из чайной, оставив Триста за столом в одиночестве. Выкатившись в виллджамурскую ночь, он тут же поскользнулся на широком полотнище льда и уткнулся в него носом. Его слезы закапали прямо на лед.
Джерид добрался-таки до дому, получив по пути больше синяков и шишек, чем за все время службы в инквизиции. Сменив форменную одежду на повседневную, он разжег в камине огонь и принес сверху бутылку старой водки, из тех, от которых немилосердно дерет горло. Ему необходимо было снова ощутить контроль над происходящим, стать хозяином своей жизни, и, казалось, напиток сможет ему в этом помочь.
Он упал на стул возле камина, пьяный и абсолютно несчастный. Снаружи, где-то вдалеке, завыла банши. Другой несчастный ублюдок отдал богам душу, но этим уж пусть занимается кто-нибудь другой. Однако Джерид все же не удержался от пожелания, чтобы тем, по кому причитает банши, оказался новый ухажер Марисы.
Сидя в темноте, он ждал, когда она вернется домой.
Она пришла поздно, влетела в дом ураганом развевающихся шарфиков и оборок.
Вела себя как ни в чем не бывало. Ее взгляд – теплый, любящий – не вызвал в нем ничего, кроме отвращения. Он был так необычайно зол, что даже подумал, уж не подсыпали ли ему наркотика.
Она наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, хотя дыхание другого мужчины еще не остыло на ее губах. Его поразило, как она, обманывавшая его так нагло, может вести себя настолько невинно.
– На улице все холодает, да? – шепнула она. – Как прошел вечер, милый?
– Отлично, – коротко ответил Джерид, раздумывая над тем, как подобраться к разговору об измене. Ему столько нужно было сказать… Рассказать ей, что он все видел.
И пока она вешала пальто, он схватил свою тяжелую кружку и изо всех сил швырнул ее прямо жене в затылок. Кружка взорвалась градом керамических осколков, и он почувствовал, что все это время им точно владел какой-то демон. Как будто его поведение
– Мы оба тебя видели! – выкрикнул Джерид ее рухнувшему на пол телу, весь в слезах, тщетно пытаясь совладать со своим взбесившимся мозгом.
Она молчала.
Он много десятков лет прожил в Виллджамуре, немало прослужил в инквизиции, но никогда еще пальцем не тронул ни одну женщину. Мужчины, которые поднимали руку на женщин, внушали ему отвращение, и сейчас он был противен сам себе. Нечто как будто вселилось в его тело и подчинило себе все импульсы, которые он в противном случае держал бы под строгим контролем.
У него было чувство, что его опоили.
Он слишком хорошо знал, сколь тонка грань между нормальностью и безумием.
Прошло время, и он услышал стук в дверь.
– Сэр, это я, Трист. Я беспокоился за вас. У вас все в порядке?
Наконец-то друг, он поможет.
Джерид потер глаза: он слишком долго плакал и теперь, пытаясь вспомнить все, что наделал, чувствовал какое-то онемение, как будто от него ускользала память. Джерид отворил дверь, вместе с клубом морозного воздуха в дом вошел Трист, и Джерид стал объяснять ему, что случилось. Посмотрев на распростертую на полу Марису, он увидел, как она редко дышит, и чуть не заплакал снова.
Джерида обрадовал приход Триста. Ему нужен был кто-нибудь ясно мыслящий, ведь сам-то он мыслить не мог.
– Вы ее ударили? – выдохнул помощник.
Бедняга, не надо было, чтобы он все это видел.
Джерид стоял молча, сам не веря в то, что натворил.
Трист склонился над ней, чтобы осмотреть, но в комнате было темно и ничего не видно, так что он предложил перенести ее в спальню. К счастью, никаких следов крови не обнаружилось, а синяки у румелей появляются не так легко.
Джерид то и дело начинал всхлипывать снова, и каждый раз Трист утешал его, похлопывая по плечу. Они перенесли Марису наверх, в спальню, и положили на супружескую постель, которая теперь утратила для Джерида всякий смысл. Ее хвост висел словно плеть, зато лицо было исполнено необычайного покоя. Он заботливо укрыл ее одеялом, а потом Трист повел его вниз.
– По-твоему, я не заслужил упреков? – сказал наконец Джерид.
– Нет, сэр, что вы, – отозвался Трист с таким выражением, что Джериду немедленно стало легче.
– Ты хороший человек, Трист. И надежный друг. – Джерид хотел было в знак благодарности пожать ему руку, но устыдился и не стал.
То, что он сделал, было непростительно. Если Трист расскажет кому-нибудь об этом и в результате Джерид потеряет свою карьеру, то это еще самое меньшее, чего он заслуживает.
Трист помог ему успокоиться. Он говорил уверенно, а Джериду только это и нужно было сейчас, ведь сам он был как в бреду, ничего не понимал и не отвечал за свои поступки. Джерид встал, подошел к окну и стал смотреть на подоконник, где уже вырос небольшой сугроб.