Ночная гостья
Шрифт:
— Ты должна сфотографироваться со всеми родственниками, — настаивал он. — Ведь ты сестра новобрачного, пусть даже это не всем присутствующим известно.
На это Кимберли ничего не могла возразить. Заметив, что отец не сводит с нее свирепого взгляда, Кимберли приободрилась и, гордо вскинув подбородок, встала на ступеньки вместе с родственниками молодоженов.
Затем началось традиционное поздравление новобрачных, которые по кругу обходили гостей. Со стороны, наверное, было странно смотреть, как Кимберли тепло и сердечно
Когда родственники стали поздравлять друг друга, Элизабет воспользовалась случаем и с энтузиазмом бросилась целовать Джейсона. И, хотя Джейсон быстро освободился из объятий мачехи, лицо Томаса Брессингема помрачнело. Когда дошла очередь Кимберли обменяться взаимными поздравлениями с Элизабет Брессингем, она так сильно сжала ее руку, что мачеха Джейсона поморщилась от боли.
— Если вы не оставите своих домогательств, миссис Брессингем, — тихо сказала Кимберли, ослепительно улыбаясь, — то сильно пожалеете об этом.
— Не понимаю, о чем вы! — воскликнула Элизабет с видом оскорбленной невинности.
— Вы прекрасно все поняли, — возразила Кимберли и отошла в сторону, оставив мачеху Джейсона в глубокой задумчивости.
Подойдя к сестре, Кимберли обменялась с ней быстрым рукопожатием, и Кэтрин подмигнула ей так, чтобы отец этого не заметил. Следующим на очереди был Хью Джонсон. Кимберли не хотелось пожимать ему руку.
— Поздравляю, — холодно сказала она и подошла к матери.
Синтия Джонсон нервничала и старалась не смотреть старшей дочери в глаза. Кимберли стало грустно.
— Вилли очень хорош сегодня, мама, — тихо сказала она. — Ты, должно быть, гордишься им.
Мать вздрогнула и наконец подняла глаза на дочь, собираясь ей что-то ответить.
— Синтия! — строгим голосом окликнул ее Хью Джонсон, и она тут же сникла и отвернулась от дочери.
Кимберли готова была убить отца. Обняв мать, она шепнула ей на ухо:
— Я люблю тебя, мама.
Кимберли чуть не плача отошла от родителей, ее глаза туманились от слез. Заметив, в каком состоянии она находится, Джейсон обнял ее за талию и провел сквозь толпу гостей.
— Вот, выпей это, — сказал он, подавая ей бокал с шампанским.
Кимберли сделал глоток.
— Прости меня за минутную слабость, — сказала она, когда к ней вновь вернулось самообладание. — Мне тяжело видеть, что мать панически боится отца. Сколько я ее помню, она всегда была запуганной и послушной.
— Почему она не уйдет от него? — с недоумением спросил Джейсон.
— Она уже привыкла повиноваться, быть у него под пятой и не способна действовать без его указки и одобрения. Кроме того, у нее нет ни профессии, ни денег. Если у нее и были когда-то силы к сопротивлению, то они давно иссякли, — грустно сказала Кимберли.
— Хорошо, что ты вовремя ушла из родительского дома, — мрачно заметил Джейсон.
— Да, мне было там несладко, —
— Итак, теперь мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы освободить твою сестру Кэтрин из-под власти отца.
Кимберли удивленно посмотрела на него.
— Мы? — переспросила она с недоумением.
— А ты думала, я позволю тебе в одиночку сражаться с этим грубияном?
Кимберли было приятно, что Джейсон не намерен бросать ее в беде, но она не хотела, чтобы он вмешивался в дела ее семьи.
— Но это мои проблемы, Джейсон, — напомнила она, — они тебя не касаются.
— Теперь уже касаются, — спокойно возразил он.
Кимберли натянуто улыбнулась.
— Потому что твоя сестра вышла замуж за моего брата?
Джейсон покачал головой, не сводя глаз с лица Кимберли.
— Я хочу отомстить Джонсону за все, что он сделал с тобой. И я хочу спасти Кэтрин, потому что ее судьба волнует тебя. Теперь тебе все понятно?
Да, Кимберли прекрасно поняла его, но не поверила в искренность его слов. И тем не менее у нее перехватило дыхание. Джейсон говорил так, будто Кимберли была не последним человеком в его жизни. Но она не привыкла к такому отношению. Ее судьба никогда никого не волновала. Кимберли растерялась, она не знала, как реагировать.
— Но зачем тебе лишние беспокойства? — спросила она.
— Потому что тебе нужна помощь.
— Мне трудно представить тебя благородным рыцарем.
Джейсон усмехнулся.
— Это потому, что ты с первой встречи невзлюбила меня. Ты всегда стремилась видеть во мне злодея. Если я делал кому-нибудь добро, ты старалась не замечать этого.
Он был недалек от истины, и Кимберли стало не по себе от его слов.
— Ты прав. Прими мои извинения. Признаю, ты не так плох, как я думала. Но, поверь, мне трудно смотреть теперь на тебя другими глазами.
— То есть не считать меня больше бабником, бегающим за каждой юбкой и ведущим список своих любовных побед? — насмешливо спросил он.
— Да, я действительно наклеила на тебя когда-то этот ярлык, — с сожалением промолвила Кимберли.
— Я тоже не без греха, — признался Джейсон. — Я считал тебя холодной и бесчувственной, а ты оказалась пылкой темпераментной женщиной.
Кровь бросилась в лицо Кимберли.
— Прекрати, Джейсон! Я вовсе не такая, какой ты меня теперь представляешь!
— Не пугайся собственной чувственности, Ким. Смирись с тем, что ты обладаешь страстной натурой, — вкрадчиво сказал Джейсон.
Но она не хотела признавать это перед ним, мужчиной, способным одним словом или жестом вогнать ее в краску, заставить трепетать все ее существо!
Хотя разговор с Джейсоном был неприятен Кимберли, он все же заставил ее отвлечься от тяжелого впечатления, которое произвела на нее встреча с матерью. Возможно, именно этого и добивался Джейсон, заметивший, как взволнована и удручена Кимберли.