Ночная колдунья (Злодейка)
Шрифт:
В Цветочном ее ждала прежняя комнатка, на кровати было разложено новое роскошное светло-зеленое платье из тяжелого бархата, которое заказал и оплатил Прозоров вместе с подвенечным нарядом для дочери. Маргариту не порадовало даже оно, хотя доселе у нее не было такого замечательного платья, к тому же так удачно гармонировавшего с цветом ее волос. Только она уныло принялась устраиваться, как послышался стук в дверь, и в комнату заглянул Гривин. Маргарита сильно вздрогнула, хотя и надеялась увидеть его. Дмитрий стремительно вошел и, затворив дверь, обнял девушку. Какое-то время они молча целовались, потом управляющий
– Я страшно переживал за тебя! Чем мне искупить вину перед тобой? Как приглушить твою боль? – спросил он, заглядывая в ее глаза.
– Люби меня вечно, – просто ответила Маргарита.
– Обещаю тебе! Но и ты не забудь о своем обещании!
– Не беспокойся, никто не узнает нашей тайны. – Марго нежно отстранилась от обожаемого лица. Что привело его сейчас сюда, страстное желание увидеть любимую или страх быть разоблаченным?
Дом гудел как улей. Гости все прибывали, стояли суета и гам. Взбудораженная Варвара пребывала в бесконечных хлопотах и постоянно требовала Маргариту, посылая то туда, то сюда. Наконец длительный и шумный день завершился, все затихло и замерло. Уставшая Маргарита сидела в саду на скамейке. Если беготня и дневные хлопоты не давали возможности предаваться грустным мыслям, то теперь они обрушились на нее с новой силой. Венчание в воскресенье, через три дня. Как пережить это?! Где взять силы улыбаться невесте и любоваться ее красотой в храме, подойти и непринужденно поздравить жениха, кричать вместе со всеми «горько!» и проводить молодоженов в спальню?
Маргарита прикрыла глаза и прислонилась к дереву. В этот момент послышался шорох, и перед скамейкой возник мужик с косматой головой. Девушка открыла глаза и посмотрела на пришельца с недоумением.
– Не узнаете, барышня? – Мужик заулыбался щербатым ртом. Маргарита пожала плечами.
– Кондратий я, Маргарита Павловна, из Горловки. Припоминаете?
– А, да! Вспомнила! Чего тебе тут надобно? – последовал равнодушный ответ.
– Вас ищу, барышня. Просить вас об одной милости!
– Знаю я, о чем ты! – досадливо махнула рукой девушка. – Опять о книгах своих толковать будешь.
– О них, о них, матушка! Только ты и можешь мне помочь! Ведь ваша старая барыня совсем уж, прости господи, из ума выжила! В собственном доме не помнит, где что есть! Так и сказала мне, не помню, мол, куда Павел Николаевич их задевал. Вот если, может, Маргарита Павловна знает, да нет ее, далеко она. А я говорю, на край света пешком пойду, только бы узнать, где лежат бесценные сокровища тайной мудрости!
Вот она и сказала мне, что тут вы обретаетесь. Так вы уж соблаговолите сказать мне, куда батюшка ваш покойный положил книжечки, и тотчас же исчезну, и никогда Кондратий вас не побеспокоит!
Маргарита молча слушала. Про сумасшедшего крестьянина, неожиданно возомнившего себя магом и колдуном, она знала с детства. Отец ее, Павел Николаевич, был большой поклонник естественных наук. Поэтому он крайне скептически отнесся к тому, что в Горловке, где тогда жила семья, появился, как он выражался, источник мракобесия и язычества. Конфликт мировоззрений закончился торжеством разума. Хозяин отобрал у Кондратия книги, из которых тот черпал свои премудрости, и увез их в Петербург показать знающим людям. Но в столице на Нелидова навалились невзгоды, за которыми он позабыл
– Ну, коли не хотите так отдать, то я отслужу вам! – воскликнул мужик. Маргарита даже улыбнулась.
– Да какой из тебя прок!
– Могу соперницу вашу извести! – неожиданно выпалил тот.
Маргарита оторопело уставилась на Кондратия.
– Ты не можешь этого знать! – прошептала она.
– Ой, еще как могу! Я на вас посмотрел и все в вашей душе прочитал, все ваше горе и… ненависть. Ох, и лютая же ненависть! – Кондратий покачал головой, пристально глядя девушке в глаза. – Вот это славно, что такая ненависть, – продолжал он. – Все может получиться.
– Что получиться? – с ужасом спросила Маргарита.
– А все, что захотите, барышня. Я вашу ненависть могу на некий объект направить, и сила эта ее погубит.
– Ты все врешь, старый болтун, не может человек сделать подобное!
– Обычный человек и впрямь не может, а я могу. Ваш батюшка мне не верил, а вот вам я и докажу. А вы мне книжечки за это вернете!
– За что за это? – Маргарита вся напряглась.
– А ничего страшного. Вон там, в кухню дверь открыта, там соль на столе стоит. Возьмите горсточку.
Маргарита, как заколдованная, встала и вошла в открытую дверь кухни, взяла пригоршню соли и вернулась на скамейку. Мужик взял ее руку, в которой была соль, в свою грязную лапищу, и произнес:
– Теперь думай о ней, о том, как ты ее ненавидишь, как жаждешь ее смерти!
Маргарита вся затряслась от страха.
– Думай! – зарычал колдун и что-то прошептал в руку. Тотчас горячая рука стала холодной как лед.
– Теперь слушай! Завтра или послезавтра поедут кататься верхом. Постарайся перед прогулкой всыпать эту соль э… тому, кому хочешь. И еще немного дай лизнуть лошади. Но главное при этом, думай, как ты ненавидишь ее и хочешь, чтоб не было ее на земле. Пожалеешь, засомневаешься, все пропало!
Как только он произнес эти слова, вспыхнувшая вдруг безумная надежда на чудо, пусть злое, страшное, пропала. Конечно, ничего не произойдет. Ничего не случилось, все остались живы-здоровы? Значит, слабо ненавидела в этот момент! Вот и весь сказ! Девушка тяжело вздохнула, ей стало стыдно перед памятью покойного отца, что она выслушала эту галиматью. Она сухо поблагодарила Кондратия, сказав о книгах на чердаке. Он внимательно посмотрел на нее, понял, что не поверила, и как-то незаметно исчез в наползающей темноте.
Глава 6
Утро следующего дня было ясным и солнечным. Вставшая с постели невеста никогда бы не могла представить себе, каким ужасом обернется для нее наступивший июльский день. Увы, человеческие несчастья случаются и в прекрасную погоду!
Поднялась и Маргарита. Вернее, она и не ложилась. Всю ночь девушка провела в страшном возбуждении. Ее не оставляла мысль попытаться испробовать ужасное средство безумного Кондратия. Что ей оставалось, на что надеяться? Но какой грех на душу! Полно, осталась ли душа-то, измученная страданиями и ревностью!