Ночная охота
Шрифт:
— Мы в порядке. Что они с тобой сделали? — спрашиваю я, делая шаг к нему, и с его губ срывается вздох поражения. — Папа, — настаиваю я, слишком хорошо зная выражение его лица.
— Меня наделили драгоценным камнем, — бормочет он, указывая себе за спину, и я хмурюсь в замешательстве.
— Аметист? Папа, ты можешь…
— Это не аметист, солнышко, — объясняет он, медленно качая головой. Не аметист? Что, черт возьми, там еще может быть? Он, должно быть, чувствует мой неминуемый вопрос
— И что он делает?
— Адди, — выдыхает он, поворачиваясь ко мне с самым серьезным видом, который я когда-либо имела неудовольствие наблюдать за всю свою жизнь, а я повидала многое.
— Папа. Выкладывай.
Он качает головой, пристально глядя на Нору.
— Папа, что бы это ни было, ты можешь рассказать нам, — добавляет она, доказывая, что в ней есть сила, которую многие склонны не замечать.
Он смотрит на Броуди, Крилла, Кассиана и Рейдена, не уверенный, продолжать ли в их присутствии или нет, но их знание об этом никак не повлияет на результат того, что делает эта штука.
— Просто скажи это, папа.
— Проклятием аквамарина управляют драконы. Драконы Аетернус, которых больше не существует. Оно делает меня бессильным, если только один из них не появится чудесным образом в Королевстве Фладборн, чтобы удалить его из моей плоти.
3
АДРИАННА
Я
не могу осознать, что чувствую, мои эмоции настолько многочисленны, что причиняют боль. Болит голова. Грудь. Сердце. Кажется, жизнь еще не закончила наносить мне удары ниже пояса. Теперь даже мой отец стал жертвой этого проклятого Совета.
Это злит меня еще больше. По крайней мере, когда это была я, у меня было хоть какое-то подобие контроля над ситуацией. Но теперь, когда это касается его… Невозможность решения оставляет меня беспомощной и ввергает в отчаяние.
Я в неверии качаю головой. — Несуществующий дракон не может быть нашим единственным вариантом.
Брови моего отца хмурятся еще сильнее, и глубоко в его глазах поселяется непоколебимая боль. — Я бы хотел, чтобы это было не так, Адди, но, похоже, каждый камень, который я искоренил, будучи королем, каким-то образом оказался в руках недостойных людей.
«Недостойных» — это не то слово, которое я бы использовала.
— Я отказываюсь, — заявляю я, не желая сдаваться, даже не попытавшись.
Глаза отца находят мои, пока Нора молчит, сцепив пальцы на коленях. — Адди, я бы с удовольствием остался и продолжил этот разговор с тобой, но наша безопасность, особенно твоя, является величайшим приоритетом. Мы должны уйти, — выдыхает он, в его голосе звучит поражение, а в моем сознании — тяжесть его слов.
Черт.
Я хочу топать ногами, поднимать кулаки в воздух и закатить самую грандиозную истерику, какую только видел мир. Это несправедливо. Это неправильно. Это
Я вздыхаю, и мои плечи опускаются. — Ты прав.
Я презираю вкус этих слов у себя на языке, но они правдивы, нравится мне это или нет.
Мне нужно столько всего обдумать и переосмыслить, но ничего этого не произойдет, пока мой отец и Нора не окажутся в безопасности. Мне нужно придумать, как это сделать, потому что завеса, за которой они прятались, больше не стоит той магии, которую она задействует. Ее все равно теперь не получится поддерживать, не с моим отцом, заклейменным аквамариновым камнем гребаной смерти.
Звук того, как кто-то прочищает горло, отвлекает меня от размышлений, и я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть Рейдена, раскачивающегося на пятках.
— Я могу…
— Ты можешь заткнуться нахуй. Или, еще лучше, просто уйти, — огрызаюсь я, прерывая то дерьмо, которое вот-вот польется из его рта. Я разберусь с ним достаточно скоро, но прямо сейчас он просто ненужный отвлекающий фактор.
— Адди, — бормочет мой отец, и от многозначительного тона его голоса у меня напрягается спина.
— Не надо, — предупреждаю я, но он наклоняет голову, одаривая меня мудрым взглядом, игнорируя предостережение, слетевшее с моих губ.
— Я думаю, мы должны рассмотреть все, что он предлагает, — объясняет мой отец, расслабленно опуская руки по бокам и изображая спокойствие и собранность. Всегда спокоен и собран.
— Кажется, все, что он предлагает, имеет свою цену. Я не нуждаюсь в его помощи, — ворчу я, делая шаг в сторону от вампира, о котором идет речь.
— Адди.
— Папа, — возражаю я, сузив глаза, когда он повторяет мою позу.
— Адди.
— Папа, — повторяю я, точно зная, к чему это приведет, и скриплю зубами.
— Принцесса Адрианна, — настаивает он, разгоняя адреналин в моих венах.
— Король Август Рейган.
Мы зашли в тупик. Вытянутые, как шомполы, позвоночники, напряженные мышцы на шеях, руки, сжатые в кулаки по бокам.
— Что я упускаю? — Спрашивает Рейден, разжигая во мне еще большее раздражение.
— Так они поступают, когда отключают личные чувства, — объясняет Нора, как будто мы не стоим перед ними и не слышим, о чем идет речь.
— Что это значит? — Любопытство в его голосе бесит меня еще больше.
— Это значит, что он заставляет ее посмотреть на тебя глазами лидера, без предвзятости и предубеждений. Что бы ты ни сделал, чтобы вывести ее из себя, ей сейчас нужно это принять.
— То есть, он пытается сделать так, чтобы она оценила меня, не испытывая ярости, которая буквально вибрирует в ней?
— Ты видишь это? — удивленно спрашивает Нора, и ее впечатленный тон только больше раздражает меня.
— Ага.