Ночная охота
Шрифт:
Мы вдвоем, идем в тишине, и с каждым ударом моего сердца напряжение немного ослабевает. С каждым шагом я с раздражающей ясностью понимаю, что гнев, который пылает в моем теле направлен не на него.
Кассиан не моя настоящая цель; я злюсь не на него. Я злюсь на гребаную Кристал.
Тупая сука.
Кроме Джейни, каждая волчица, с которой я сталкивалась, была одержима желанием усложнить мне жизнь, убрать меня с дороги, победив в дуэли. Кристал сейчас почти на уровне с Вэлли, она, конечно, занимает первое место в моем списке целей, но поскольку ее здесь нет, все сосредотачивается
— Чего ты так хмуришься? — Грубый голос волка, о котором идет речь, прорезает воздух, и я чувствую, как его взгляд скользит по моей щеке, пока он смотрит на меня сверху вниз.
— Ничего, — бормочу я сквозь стиснутые зубы, и он усмехается. Ублюдок.
— Это как-то связано с твоими побелевшими костяшками пальцев? — спрашивает он, и в его тяжелом тоне слышится намек на веселье. Чтобы доказать свою правоту, он поднимает руку и тянет за собой мою, и только тогда я понимаю, что наши пальцы переплетены. И не только это, но и то, что костяшки моих пальцев похожи на снежные вершины зимним утром.
Я стону, ослабляя хватку и заставляя пальцы расслабиться, но ему это не нравится.
— Нет, верни обратно как было. — Его хватка на моей руке усиливается, заставляя мои пальцы болеть от того, как он сжимает их, и я смотрю на него с открытым ртом.
— Эй! — Мои попытки вырвать свою руку из его пропали даром. Его хватка крепка, как сталь, и я, очевидно, невольная жертва, прикованная к нему.
Встретившись с ним взглядом, я раздвигаю губы, готовая высказать ему все, что думаю, но когда мои глаза встречаются с его глазами, он оставляет меня в замешательстве.
Я потеряла дар речи.
Его глаза бурлят огнем и льдом, когда он смотрит на меня.
Гневом и счастьем.
Разрушением и гармонией.
— Если я скажу тебе отпустить, ты сожмешь сильнее? Прямо сейчас у меня нет возможности отступить, но, кажется, ради тебя я готов на всё, — бормочет он, вопросительно поднимая бровь.
Мы проходим мимо фонтана, от которого отходят дорожки к зданию каждого истока, и без колебаний выбираем волчью тропу. Мой взгляд украдкой скользит по глубокой ране на его лице, и я морщусь. Выглядит это не очень хорошо. Надеюсь, она поверхностная, а он вообще ведет себя так, словно все в порядке.
Вид его боли заставил меня подчиниться. Снова. Сначала его первоначальному приказу, теперь этому. Что он со мной делает? Когда я переплетаю свои пальцы с его, он чуть ослабляет свою крепкую хватку, чтобы было удобнее.
— Действия говорят громче слов, Альфа, и это… мне это нравится. — Он кивает на наши соединенные руки с довольной улыбкой на лице, и я вздыхаю.
— Конечно, тебе это нравится.
Он не удостаивает меня остроумным замечанием или даже колкостью. Вместо этого он распахивает главную дверь в здание волков и ведет меня внутрь. Здесь устрашающе тихо, поскольку все остальные, скорее всего, в классе. Наши шаги эхом отдаются вокруг нас, когда мы направляемся в его комнату, и к тому времени, как он пинком закрывает за нами дверь своей спальни, мой пульс грохочет в ушах.
Я провожу языком по своей нижней губе,
Его локти уперты в бедра, пальцы переплетены, а глаза следят за каждым моим движением.
— Зачем ты это сделал? — Спрашиваю я, нахмурив брови в замешательстве. Каждая ситуация, в которой мы оказываемся, со временем становится только хуже, и сегодняшний день не исключение.
— Что сделал?
— Дуэль, — говорю я, задыхаясь, и машу рукой в сторону двери, как будто это помогает.
— А почему бы и нет? — Он еще сильнее наклоняется, кладя локти на колени, продолжая разглядывать меня.
— Почему ты не упомянул, что ты можешь принять вызов на дуэль? — Настаиваю я, поджимая губы.
Он пожимает плечами. — Потому что это не имело значения.
— То, что кто-то может напасть на тебя, не имело значения? — Моя голова откидывается назад, в глазах пляшет ужас, когда я смотрю на него, и все, что этот осел может сделать, это пожать плечами. Снова.
— Точно так же, как кто-то может напасть на тебя? — Он приподнимает бровь, возвращая разговор ко мне, и я качаю головой.
— Это другое дело.
— Каким образом?
Блядь.
Медленно выдыхая, я сжимаю руки в кулаки. Правая рука комкает ткань, напоминая мне, что я всё ещё держу зелёный плащ Кассиана. Я быстро бросаю его на кровать, как будто он в огне, и шагаю к нему.
Его бедра раздвигаются шире, и я встаю между ними, затаив дыхание. Протянув руку к его лицу, мой большой палец касается кровавого месива на щеке, избегая основного повреждения.
— Могло быть гораздо хуже, — бормочу я, прищуриваясь на рану, словно изменение угла обзора может помочь мне оценить глубину трех порезов.
Он наклоняет голову набок, подчиняясь моему прикосновению. Мое сердце учащенно бьется, а в горле пересыхает, и я удивленно моргаю, глядя на него. — Я отвлекся на твою красоту, а ей повезло, что она легко отделалась, — бормочет он, и уголки его губ трогает ухмылка, а я снова качаю головой.
— Я не должна отвлекать тебя.
Вот с чем я борюсь. Больше, чем с последствиями ее атаки, больше, чем с самой дуэлью, мне невыносимо то, что его бдительность ослабла из-за меня. Я не хотела быть отвлекающим фактором, но вот я здесь, создаю хаос для окружающих.
— Забудь об этом, — ворчит он, повторяя мое прикосновение к его лицу, только его большой палец скользит широкими движениями по моей щеке, оставляя мурашки.
— Кассиан. — Его имя срывается с моих губ. Как молитва? Проклятие? Мольба?
— Адди, ради тебя я бы вынес гораздо больше, чем порез на лице. Это? — Он указывает на свое лицо свободной рукой, уточняя. — Это ерунда.
Я моргаю, глядя на него. Один раз. Два. Три раза, пока он внезапно не качает головой, убирая мои руки со своего лица и вздыхая.