Ночная Охотница

Смит Кэтрин

– Они добровольно последовали за тобой.

– Скажи это вдове Ивана.

– Я не сомневаюсь. Она знала. И они понимали, следуя за тобой, что это их выбор. И какому риску они себя подвергали.

Она наблюдала за ним, пытаясь уловить хотя бы тень насмешки, но не обнаружила ни чего.

– И теперь они поймут, что я натворила - что не все вампиры есть зло. Задумаются ли они о всех неверно загубленных жизнях.

Он тоже наблюдал за ней, даже слишком близко.

– Прошлого не вернешь. Лучше подумать

о будущем.

Он был прав. Она по жалеет об этом позже, если доживет.

– Ты уверен, что их гораздо больше?

Боже, она так сожалела, что у нее не было под рукой другой рубашке, чтобы он мог одеть ее. Вид его обнаженной плоти отвлекал ее. Все ее сожаления, все ее мысли испарялись, когда она смотрела на него.

– Один из них сказал, что все эти похищения служат "высшим целям".

Он встал на ноги довольно неуверенно, но все же с изяществом, не соответствующим его состоянию.

– И это сильно беспокоит меня. Только Богу известно, как много их еще осталось. Так как напавшие не вернуться, они наверняка пошлют еще...

– Тебе нельзя здесь оставаться.

Когда она это произнесла, она поняла, как глупо это прозвучало. Он уже догадался насколько это для него опасно. Это было опасно для них обоих. Она могла предупредить своих людей, чтобы те попрятались и затаились на время. Она была в состоянии позаботиться о себе - найти укромное место, где они ее не так скоро отыщут.

– У меня есть дом, - признался он.
– В Фагаросе.

– Отправляйся туда. Я приеду, как только смогу.

Он выглядел удивленным.

– Для чего?

– Ты хочешь отыскать своего друга.

Она отправилась в гардеробную, чтобы взять новую одежду .

– Я хочу понять, для чего этим людям понадобилось прекрываться моим именем. И чем быстрее это произойдет, тем скорее ты покинешь Румынию.

Он уставился на нее, она физически ощущала, как его взгляд буравил ей спину. Она замерла, разглядывая темноту, пахнувшей гвоздикой гардеробной.

– Я хочу помочь тебе отыскать твоего друга и этих людей.

Он ответил не сразу, но его ответ не был тем, что она ожидала услышать.

– Я буду первым, кого ты отпустишь?

Она кивнула, глядя на него через плечо.

– Мне нравится это не меньше твоего, но поскольку у нас есть общий враг, я готова отложить свои предубеждения и доверять тебе, если ты способен на это.

Улыбка изогнула губы Бишопа, заставив екнуть сердце Марики.

– Это аттракцион неслыханной толерантности для тебя, маленькая полукровка.

– Толерантность не имеет никакого к этому отношения.

Она пыталась казаться саркастичной, но ей это не удалось.

– Я в долгу перед тобой, и я не намерена провести оставшуюся часть жизни в страхе, что они явятся и схватят меня. Я скорее умру, чем стану частью этой отвратительной коллекции.

–

Ты действительно так считаешь?

Она сняла рубашку с вешалки.

– А как же еще? Это же мой страх. Сколько еще могло случиться неприятностей. И я не желаю в них участвовать.

Он опустил руки на узкие бедра, туда, где располагался пояс его брюк.

– А как относительно твоих друзей? Разве они не явятся, когда ты не предоставишь им меня?

– Они вовсе не мои друзья, и что я им скажу не твоя забота.

Она сняла, то, что осталось от ее рубашки, которую он порвал, чтобы добраться до ее раны.

– Я придумаю что-нибудь.

Он ничего не ответил. Он притих, скорее всего, потому, что наблюдал, как она переодевается. Она вовсе не была обнаженной. Полу-корсет, надетый на ней, скрывал то, что ему не следовало видеть. Но она ощущала себя словно раздетой под его пристальным взглядом. Все ее тело напряглось. Она быстро накинула чистую рубашку, какую только позволило ее раненное плечо.

– Почему?
– Наконец спросила она, нарушая напряженную тишину.

Если они и дальше будут молчать, она боялась, что это добром не кончиться. Он посмотрел ей в глаза. Ей не хотелось знать, на что он смотрел до этого.

– Что почему?

– Почему ты меня спас? Она заправила рубашку в брюки.

– Ты предпочла бы, чтобы они схватили тебя?

– Я предпочла бы, спастись самостоятельно.

– О.

Его губы тронула легкая улыбка.

– Прошу прощения, что уязвил твою гордость.

– Эта... ситуация была куда проще, когда я относилась к тебе как к врагу.

– Аналогично.

Какое-то время они смотрели друг на друга, взвешивая все за и против, в создавшейся ситуации.

Она скрестила руки на груди, обхватив себя ими.

– Ты мог бы просто сбежать.

– Я не монстр, Марика, - произнес он таким томно, словно она должна была об этом и без него догадаться.

– Я никого бы не бросил в подобной ситуации.

Ответ должен был удовлетворить ее, но он почему-то встревожил ее, ведь она, была так несправедлива по отношению к нему, да и к тому же еще тот факт, что он бы сделал это для каждого.

И если бы она все-таки погибла, он сделал бы для нее надгробие? И стал бы он ухаживать за ее могилой по прошествии трех сотен лет?

Она, наверное, серьезно повредила мозг, когда ударилась головою о пол. Безусловно, это являлось единственной причиной побудившей ее желать, чтобы вампир рассматривал ее, как нечто особенное.

***

Она появилась на пороге его дома после полуночи. Его домоправительница, Флореа была встревожена, обнаружив возле дверей молодую женщину - особенно, когда поняла, что Марика, является, внучкой Ирины Коменесцу.