Ночная Охотница
Шрифт:
Она задумалась на мгновение.
– И то и другое.
Бишоп улыбнулся ее неопределенности. Ему было знакомо это чувство. Его отец умер, когда тот был еще ребенком. Даже, когда его мать второй раз вышла замуж, и у него были хорошие отношения с человеком, который воспитывал его, он постоянно засыпал свою мать вопросами о его отце. Для него было очень важно узнать какие-то детали о которых она могла ему рассказать - получить какие-то вещи, которые заставляли его ощущать себя ближе к человеку, который продолжал на него влиять, даже
Как правило, она рассказывала что-то хорошее, но когда Бишоп упрямился и не желал слушаться ее, его мать, бывало, скажет - вспыхивая от гнева, что было свойственно ее характеру - что он такой же, как и его отец.
Марика должна знать правду, если она действительно решилась взглянуть на Санти, как на человека, а не как на монстра из ее кошмаров. Если ее мать действительно была женщиной, которую любил Санти, а Бишоп полагал, что была, она имеет право знать правду.
– Мы познакомились с Санти еще в юности. Мы были родом из одной деревни, и наши отцы охотились вместе. Мы были обычными мальчишками. Правда он всегда был хитрее меня - он мог уговорить кого угодно и на что угодно - и убеждал других с пугающей непринужденностью.
Она расположилась на стуле, словно ребенок, готовый слушать истории.
– А в чем отличался ты?
Его удивил ее вопрос.
– В борьбе. Я хорошо сражался.
– Очевидно, недостаточно хорошо. Я пленила тебя.
Такая бравада. С некоторой теплотой, или ему показалось? Она что пытается поддразнивать его?
– При помощи яда и четырех людей. И позволь мне напомнить еще и о святой воде.
– Я сожалею об этом.
– Ты?
– Это немало удивило его. Он и не рассчитывал, что она когда-либо извинится. Возможно, ему следует извиниться, за то, что он бил и укусил ее. Когда-нибудь.
– Учитывая тот факт, что у меня не осталось и царапины, я прощаю тебя.
Что-то промелькнуло между ними в тот момент. Бишоп не мог определить что именно, но определенно что-то было. Марика тоже не могла понять, учитывая, как побледнели ее щеки.
– Значит, вы были знакомы с Санти самого детства?
– Да, но тогда его звали Адриан де Люк.
– И вы дружили с самого детства?
– Дружили? Возможно в какой-то степени.
Бишоп улыбнулся, вспоминая их проказы, когда они были детьми. Это было так давно, но ум упорно цеплялся за это.
– Мы были настолько близки, что это больше походило на семью. Но это было не долго. Мы дрались и запугивали друг друга, но в конечном итоге понимали, что мы зависим друг от друга. Мы доверяли друг другу.
– И вместе стали вампирами.
– Сначала, мы вместе стали воинами.
Небольшая складочка залегла между ее бровей.
– Ты был воином?
– Ты не знала?
– Как много еще ей неизвестно?
– Ты не так уж и осведомлена о нас, не так ли?
Она вскинула подбородок.
– Моих знаний вполне достаточно, чтобы охотится на ваш вид.
Поставив
– Да, невежество всегда легко оправдывает отнятые жизни.
– По личному опыту судишь?
– Конечно, так же как и ты.
Его голос оставался тихим и спокойным, не смотря на все ее попытки его поддеть.
– Вампиры - бездушные, мертвые существа.
Милостивый Иисус, неужели она серьезно в это верила? Глупым рассказам докучливых старушек о вампирах поднимающихся их могил чтобы воскреснуть из мертвых?
– У меня бьется сердце.
– Только из-за крови - жизнь, которую ты крадешь у других.
– Господи, я не могу поверить, что ты говоришь это серьезно.
– Я не мертв! – он протянул руку, схватил ее ладонь и прижал к собственной груди, чтобы она могла ощутить его дыхание и сердцебиение.
– Оно медленнее бьется, чем твое, и дышать мне нужно не так часто, но я живой, Марика. Просто я больше не человек.
Она уставилась на него, ее тонкая холодная рука касалась его груди через тонкое полотно рубашки. Его сердцебиение участилось.
– И я знаю разницу между верным и неправильным, - добавил он, поглаживая большим пальцем руки ее запястье.
– Я верю в Бога, и думаю, что моя душа находится там, где всегда и была.
– Затем ты станешь утверждать, что после смерти она отправится на небеса.
Она поддразнивала его, но не пыталась отнять руки.
Он просто улыбнулся. В этот момент она чем-то напомнила ему Элизабетт. У нее были такие же четко обусловленные понятия о Небесах, и кому туда заказан путь.
– Что случиться со мною, когда моя жизнь подойдет к концу касается только меня и Бога.
Она открыла рот, чтобы снова возразить, но он перебил ее.
– Ты хочешь послушать о Санти, или обсудить со мной религиозные каноны?
Она стиснула зубы.
– Санти.
Бишоп спрятал улыбку.
Ему нравилось говорить с ней, даже притом, что его раздирало между желанием поцеловать и хорошенько встряхнуть ее.
Она была настолько сильной, настолько уверенной, настолько искренней в своих заблуждениях. Странно, как до сих пор никто не убил ее. Да.
На этой мысли он решил охладить свой пыл, выпустил ее ладонь, и продолжил рассказ о том, что она желала услышать.
– Мы были, довольно молоды, когда решили послужить королю и собственной стране.
Она могла услышать насмешку в его тоне?
– Мы представляли себя великими героями. Что наша жизнь превратиться в сплошные приключения. Это оказалось не столь романтично.
– Но вы имели склонность к этому ремеслу?
Он кивнул.
– Имели. Через какое-то время нас познакомили с другими. Каждый из нас обладал свойствами, определившими для нас место в специальном отряде короля. Его личных марионеток.