Ночная школа

Доэрти Кристи

Элли колебалась, не зная, заводить разговор с Джулией или нет. По правде сказать, она недостаточно ей для этого доверяла. Поскольку она не двинулась с места, Джулия подняла ухоженные брови и вопросительно на нее посмотрела.

— Что-нибудь еще?

— Просто… — Элли оторвала торчащую из рукава футболки нитку и принялась наматывать ее на палец. — Короче, Картер вчера сказал мне, что ты передала ему мою просьбу. Я хочу поблагодарить тебя. Ты ведь была не обязана делать это?

Джулия лениво скрестила на груди руки:

— Не стоит благодарности.

Хотя я сделала бы это с большим энтузиазмом, если бы знала, зачем Картер тебе понадобился. Теперь же, после того, что случилось с Джу Эррингтон, я задаюсь вопросом, не буду ли со временем сожалеть о своей доброте.

— Но я лишь хотела помочь Джу! — запротестовала Элли. — Не я дала ей водку и затащила на крышу. А полезла я туда лишь для того, чтобы удержать ее от глупостей.

— А почему ты первым делом не поставила в известность о случившемся меня? — спросила Джулия.

— А с какой стати? — удивилась Элли. — По-моему, ты всегда рада сделать ей какую-нибудь пакость.

Джулию эти слова не только разозлили, но и задели.

— Пока вы с Джу живете на этом этаже, за вас отвечаю я — как ты не понимаешь? Поэтому ты не имеешь права подвергать свою жизнь опасности — как, к примеру, сегодня. Я здесь не для того, чтобы записывать вам замечания или кричать на вас. Моя задача — помогать вам. Но что бы я ни делала — вы с Джу смотрите на меня, как на врага.

Этот небольшой монолог вызвал у Элли такое удивление, что она на мгновение лишилась дара речи.

— А я… а я… — запинаясь, сказала она, — всегда думала, что ты меня ненавидишь!

— Ничего подобного, — ответила Джулия. — Просто я никак не могла найти к тебе подход. Тем более мне всегда казалось, что ты на меня за что-то злишься…

— Но ты дружишь с Кэти Гилмор, а она уж точно терпеть меня не может.

К удивлению Элли, Джулия рассмеялась, а потом развела руками — дескать, ничего не поделаешь.

— Да, я дружу с Кэти, а она и впрямь терпеть тебя не может. Но исключительно из ревности. Она любит Сильвиана, а он смотрит в твою сторону. Это кого угодно разозлит и заставит делать гадости. Кэти — девушка избалованная, привыкла получать то, что хочет. Но ты должна знать, что я сто раз говорила ей, что пора, наконец, трезво смотреть на вещи и вести себя нормально. Но, — тут Джулия пожала плечами, — у Кэти свои взгляды на такие вещи.

Лицо Джулии посерьезнело:

— Не суди обо мне по глупым выходкам, которые позволяет себе Кэти. Оценивать человека надо по его собственным поступкам.

Элли опустила глаза:

— Ну и дела… Я очень виновата перед тобой, Джулия, прости меня. Похоже, я просто дура.

— Ладно. Проехали, — сказала Джулия. Я тоже виновата. Надо было сесть с тобой рядом в комнате отдыха и обо всем серьезно поговорить. Я префект, а значит, должна знать, как разбираться с подобными проблемами. Я буду рада, если мы с этой минуты забудем прежние разногласия.

Она протянула Элли руку:

— Дружба?

— Дружба, — с облегчением ответила Элли, радостно пожимая ее руку.

— Отлично. Ну а теперь иди к Лайзе.

Ей, бедняжке, поди, скучно одной в лазарете… — Джулия вернулась в комнату и, закрывая дверь, уже совсем другим, авторитетным голосом добавила: — И чтобы больше никаких прогулок по крыше. По крайней мере, без моего ведома…

Быстро шагая в другое крыло, Элли проигрывала в уме состоявшийся разговор с Джулией.

«И как только я могла так ошибаться?»

Она вспомнила, как Картер и Сильвиан потешались над ее неприязнью к Джулии. Похоже, они оба считали Джулию хорошей девушкой, хотя Сильвиан готов был признать, что она — трудный человек.

«Ну, трудный — не значит плохой».

Раньше Элли раздражало, что они защищают ее, но если разобраться, Джулия и впрямь не сделала ей ничего плохого. Она попыталась припомнить хотя бы одно неприятное слово в свой адрес от Джулии, но не смогла. Вообще-то она сама то и дело отпускала довольно злобные шутки в ее адрес. Джулия же в подобных случаях хранила молчание.

Тем не менее Элли казалось странным, что Джулия вдруг предложила ей свою дружбу. В ее ушах продолжали звучать слова пьяной Джу.

«Они тебя не любят… Они считают тебя опасной…»

В учебном крыле свет не горел, и Элли, пока шла по коридору, вела ладонью по стене, больше полагаясь на осязание, чем на зрение. Ее торопливые шаги эхом отзывались под высокими каменными сводами здания. И эти звуки говорили, казалось, о полном ее одиночестве и незащищенности.

Но как бы то ни было, ей удалось без всяких приключений дойти до конца коридора, где она увидела дверь с матовым, словно подернутым изморозью, стеклом.

«Выглядит многообещающе», — сказала себе Элли.

И толкнула дверь.

За дверью обнаружилась небольшая лестничная площадка с уходящей вверх лестницей, освещенной лившимися из большого окна солнечными лучами. Первый уровень, о котором говорила Джулия, представлял собой мезонин между цокольным и первым этажом. Элли сразу же попала в узкий коридор, разительно отличавшийся своим низким потолком и линолеумными полами от прочих школьных помещений с натертым паркетом, деревянными декоративными панелями и располагавшимися на огромной высоте потолочными балками. С одной стороны коридора находились несколько белых дверей с матовыми окошечками с изображенными на них голубыми крестами, а с другой — окна, сквозь которые в это тесное помещение попадали воздух и свет.

— Привет! — неуверенно произнесла Элли, обращаясь, так сказать, к помещению в целом.

Пустой коридор ответил ей таким же негромким и неуверенным эхом.

В коридоре стояла такая тишина, что это немного испугало Элли, хотя, казалось бы, здесь было много света и воздуха.

Так и не дождавшись ответа, она двинулась по коридору, стуча в каждую дверь и дергая за каждую ручку. Первые три двери оказались запертыми, но четвертая открылась.

По контрасту с коридором в палате из-за опущенных штор было довольно темно. В крохотной комнате не было ничего, кроме кровати и белой тумбочки рядом с ней.