Ночная стража
Шрифт:
Ваймс первым вошел в здание. За каменным барьером, расположенным так, чтобы непрошеные гости сразу попадали в засаду, стояли двое вооруженных до зубов охранников. Увидев Ваймса, они положили руки на эфесы мечей.
— Что там происходит? — спросил один.
— Люди начинают волноваться, — ответил Ваймс. — Говорят, за рекой дела совсем плохи. Поэтому мы пришли за арестантами в камерах.
— Да? И кто вам дал такой приказ?
Ваймс резко поднял арбалет.
— Господа Коренной и Рукисила, — ухмыльнулся он.
Охранники
— А это еще кто такие? — спросил один из них.
Воцарилось молчание. Наконец Ваймс тихо спросил:
— Младший констебль Ваймс?
— Да, сэр?
— Что это за арбалеты?
— Э… «Братья Хайнс», третья модель.
— Не «Коренной-и-Рукисила»?
— Никогда о таких не слышал, сэр.
«Проклятье. Поторопился лет на пять, — подумал Ваймс. — А могло ведь получиться так остроумно…»
— Ладно, объясню иначе, — обратился Ваймс к охранникам. — Попытаетесь мне помешать — прострелю башку каждому.
Это прозвучало не столь остроумно, зато убедительно, а главное — достаточно доходчиво даже для «непоминаемых».
— Но у тебя только одна стрела, — заметил один из охранников.
Раздался щелчок, и стоявший рядом с Ваймсом Сэм поднял арбалет.
— Теперь две, а учитывая, что мой приятель только учится, его стрела может угодить вам куда угодно, — сказал Ваймс. — Мечи на пол! Выходите через эту дверь и бегите! И никогда не возвращайтесь! Вы-пол-нять!
После быстрых, прямо-таки стремительных раздумий охранники бросились бежать.
— Фред прикроет нас с тыла, — сказал Ваймс. — Пошли…
Все штаб-квартиры и участки Стражи похожи друг на друга. Каменные ступени вели в подвал. Ваймс бегом спустился по ним, распахнул дверь…
И замер.
Даже в старые добрые времена в подвалах Стражи так не воняло. Даже в старые добрые времена на каждую камеру полагалось ведро, которое выносилось с частотой, зависящей от настроения Пятака. И даже в самые худшие времена подвалы Стражи никогда не пахли кровью.
Зверь зашевелился.
Здесь стоял большой деревянный стул. Здесь рядом со стулом стоял стеллаж. Стул привинчен к полу. К нему прибиты широкие кожаные ремни. На стеллаже разложены дубинки и молотки. Вот и вся обстановка.
Пол был темным и липким. По всей его длине проходила канавка, ведущая в канализацию.
Маленькое оконце под потолком было заколочено досками. Свет в таком месте считался неуместным. Все стены, как и потолок, были обиты мешками с соломой. И дверь тоже. Очень тщательно оборудованная камера. Отсюда даже звуку было некуда бежать.
Пара факелов не столько разгоняла темноту, сколько пятнала ее мазками света.
Ваймс услышал, за спиной у него вырвало Масхерада.
На полу в свете факелов что-то блестело. Как во сне Ваймс пересек камеру и поднял это. Зуб.
Ваймс выпрямился.
Из
За закрытой дверью послышались шаги, звон ключей, снизу стал пробиваться свет.
Зверь насторожился…
Ваймс схватил со стеллажа самую большую дубину и быстро прижался спиной к стене рядом с дверью. Кто-то приближался, кто-то, знающий о существовании этой комнаты и называющий себя стражником…
Крепко сжав дубину обеими руками, Ваймс размахнулся…
И взгляд его упал на молодого Сэма, стоявшего у дальней стены с блестящим значком на груди и выражением… со странным выражением в глазах.
Ваймс опустил дубину, аккуратно прислонил ее к стене и достал из кармана кистень.
Закованного в кандалы, ничего не понимающего зверя утащили в темноту…
Какой-то человек, тихонько насвистывая, вошел в камеру, сделал несколько шагов, увидел молодого Сэма и открыл было рот, чтобы закричать, но вдруг уснул. Мужчина он был крупный, поэтому рухнул на каменный пол, словно набитый куль. Из одежды на нем были только штаны, фартук и наброшенный на голову кожаный капюшон. На поясе висела связка ключей.
Ваймс метнулся за дверь. За поворотом коридора оказалась небольшая, ярко освещенная комната. Ваймс ворвался туда и схватил за грудки сидевшего за столом человечка.
Человечек с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть.
— И что наш папочка делает весь день на работе? — взревел Ваймс.
Коротышка вдруг обрел дар предвидения. Одного взгляда в глаза Ваймса было достаточно для того, чтобы понять, насколько коротким может оказаться его будущее.
— Я простой писарь! Писарь! Только записываю! — заверещал он и показал ручку в подтверждение своих слов.
Ваймс посмотрел на стол. Там были разложены циркули, измерительные приборы геометра — символы безумного здравомыслия Загорло. Также были книги и пухлые от бумаг папки. А еще металлическая линейка длиною в ярд. Ваймс схватил ее свободной рукой и с размаху шлепнул по столу. Звук, изданный тяжелой полосой стали, вполне удовлетворил его.
— И? — Он наклонился так, чтобы его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от глаз отчаянно извивающегося писаря.
— И измеряю людей! По инструкциям капитана! Просто измеряю людей! Я не делал ничего плохого! Я не злой человек!
Еще один удар линейкой по столу. Но на этот раз Ваймс повернул ее так, чтобы кромка вонзилась в дерево.
— Подравнять тебя, а, господин?
У коротышки закатились глаза.
— Не надо!
— Отсюда есть другой выход? — Ваймс снова ударил линейкой по столу.