Ночное Солнце
Шрифт:
Фанера покрутил головой из-за недостатка иных выразительных средств.
– А Мифы , они и в Африке Мифы - Нет. В Африке они называются Мганга-люмбаго.
Впрочем, не суть неважно. Это не ответ. Давай я лучше сяду, чтобы не упасть, а ты мне все, как на выдоху, расскажешь. Только не щади меня, лучше горькая, но правда, чем приятная, но лесть. Я выдержу.
– Ну - Фанера почесал в затылке свободной рукой.
– Ты уверен, что выдержишь??
– Да!
– Ладно. Я ..полюбил другого ! Между
– Нет!
– взвыл смертельно раненым зверем я.
– Только не это! Нет! А как же все твои обещания и прогулки под луной? А обручальное колечко, что ты мне подарил?.. А как же наша лубов?!? Неет! Мое сердце разбито навсегда! А теперь серьезно.
– Попробуй угадать сам. По литературе - вольготно откидываясь на диване, предложил Фанера.
– Н-да - хмыкнул я.
– Что ж, вызов принят.
Поднявшись с дивана, где меня настигла страшная весть об измене любимого друга, я прошествовал к столу.
– По первому впечатлению, ты, маг - недоучка, пытался вызвать духов планет. Или как там у Папюса, не помню уж, стар я стал, суперстар.
Агни-йога.. не знаю зачем. А все остальное используется при гадании. Только вот на что?.. Хм, ежели еще приплюсовать и биолокацию, то, пожалуй, на человека. Ищешь, что ль, кого?
Фанера молча поставил чашку на книжную полку, и вяло захлопал.
Я ошарашено воззрился на него.
– Володя - с перепугу вспомнив Фанерное имя, выдавил я с трудом.
– Ты.. это. Только не нервничай..
у тебя руки вот так двигаются. И друг о друга стукаются.
Я показал, как именно.
Улыбка Фанеры застекленела, он медленно перевел взгляд на ладони, дикий ужас исказил его благородные черты, и он со страшным животным криком отшатнулся назад, отбрасывая, отшвыривая, прочь от себя преступные конечности.. прочь, прочь!
..Отсмеявшись, я глотнул кофе, орошая пересохшее горло, и проникновенно воззрился на Фанеру.
Тот, заерзав под моим, очевидно, тяжелым близоруким взглядом, робко поинтересовался:
– А чего это вы на меня уставились, товарищ Каа? На мне узоров нет, и цветы не растут.
– Растут, растут. Но мы их щас все пообрываем. С корнем чертополохи жизни. Расчистим дорогу культурным растениям. Я жду твоего откровенного признания. Как ты, злодей такой, замыслил Ильича отравленной Фанни Каплан угробить. Колись давай.
– Ну, хорошо, Так и быть - сдался Фанера. А может, ему ваньку надоело валять.
Ты таки прав. Я ищу одного человека.
Нетрадиционными, скажем, методами. Только по-моему, это не твое дело. Это моя заморочка и ничья помощь мне не нужна. И..
– Ни хрена себе! По-твоему, я должен спокойно стоять и смотреть, как мой друг полной фугней страдает?!
Вообще то я человек спокойный, но тут не выдержал.
– Ты хоть сознаешь,
– Я жестом обвинителя ткнул в смазанные меловые линии.
– Да?!
– заорал вдруг в ответ Фанера, явно задетый за живое.
– А я тебе, скальду хренову, мешал руны кровью своей красить? Я что, причитал рядом: Не надо, Саша, не надо! Кто на эту кровь придет да кто откликнется?
Не мешал? Вот и ты, будь добр, не мешай! Это моя хрень. И я намерен ею страдать в тотальном одиночестве! Понял?!
– Причем здесь руны?
– возмутился я - Это совсем не то. Кровь там необходима для установления связи между знаками и их владельцем. Руны это вопрос прежде всего себе. А эта псевдокаббала у тебя на столе - суета и тлен. Шаришь по низу, блин. И, небось, ни фига не узнал. Я так думаю. Вот..
Тут слова и обвинения у меня кончились, и мы с Фанерой с минуту сверлили друг друга мрачными взглядами, в которых тлела искра смертоубийства.
Затем он, нащупал чашку, сумрачно отхлебнул, скривился, и, пробормотав: Остыл, зараза. Пойду поставлю чайник , удалился на кухню.
А я проследовал за ним, непонятно отчего чувствуя себя виноватым.
Так вот всегда, наорешь на человека, причем за дело, отдохнешь душой, а потом ходишь, как пришибленный, взглянуть на него стыдно. А он, в свою очередь, как бабочка порхает, паразит, уже и думать забыл. И кто прав?
Ладно, Фанер, покричали, и хватит. Лучше все расскажи подробно, может я смогу помочь?
– примирительно улыбнулся я в костлявую спину, плывущую пред мною по коридору.
Спина зябко передернула лопатками.
Задумавшись, как именно сие трактовать, я вылил заиндевевший кофе в раковину, спугнув какого-то ненормального таракана, и, пристроившись на стуле у неработающего телевизора, стал ждать исповеди.
Фанера зажег кафорку, грохнул чайник на плиту, и, подвинув ногой стул, уселся напротив.
– Лады. Слушай, Александрр.
И он рассказал.
Оказалось, что полтора месяца назад пропал его двоюродный брат. Исчез бесследно.
Пошел на концерт Чайфов в Горбушку и все. С концами.
В розыск, конечно, объявили, да что толку. Фанера пахал почву как бульдозер, перетряс всех друзей, знакомых и незнакомых, но тоже безрезультатно.
Единственное, что ему удалось выяснить, это то, что последний раз брата видели, когда он бурно выяснял отношения с каким-то товарищем кавказской национальности. Кто-то там кому-то на ногу наступил или девушку не поделил.
Неизвестно.
Прослышав о лицах с Кавказа, наша доблестная милиция совсем приуныла. О состоянии родителей даже и говорить не стоило. Единственный сын..