Ночной дозор (сборник)
Шрифт:
Крупье дал ему две голубые фишки достоинством пять тысяч крузейро каждая и пять белых фишек по тысяче крузейро.
Грэхем поставил две фишки по пять тысяч крузейро, и, когда остальные ставки были сделаны, крупье сдал каждому игроку по карте рубашкой вверх. Грэхему выпал туз. Затем крупье раздал еще по одной карте рубашкой вверх. Грэхем взглянул на свою и сразу перевернул ее. Король. У него двадцать одно. Теперь игра носила для него чисто академический характер, если у кого-нибудь тоже окажется двадцать одно, ему вернут его ставку. Двадцати одного больше ни у кого не было, и крупье собрал карты.
Грэхем поставил пять фишек
— Мсье? — обратился крупье к Грэхему.
— Еще одну, — попросил Грэхем.
Крупье взял из колоды карту и сдал ее Грэхему. Десятка.
— Перебор, — хрипло сказал Грэхем и оттолкнул от себя карты.
Крупье остановился на девятнадцати. Гренель открыл свои карты. Король и две пятерки. Он промокнул пот на своей лысеющей голове и с несчастным видом сгреб себе выигрыш.
Грэхем перехватил взгляд Шредера.
— Давайте наконец играть на деньги и поднимем ставки.
— Давайте. Объявим пятьдесят тысяч крузейро?
— Ставлю двести пятьдесят тысяч американских долларов!
Зрители затаили дыхание. Сабрина, не веря своим ушам, покачала головой. Это безумие приведет его прямиком в Центр контроля. Ее первой мыслью было, пока не поздно, остановить его. Но тем самым она рискует сорвать выполнение задания. Сиобан улыбалась.
— Ты находишь это забавным? — скептически спросила у нее Сабрина.
— В высшей степени, — ответила Сиобан. — Он явно поставил Мартина на место.
— Ну? — Грэхем нарушил тишину. — Вы прекрасно знаете, что я кредитоспособен, иначе вы не пригласили бы меня за этот стол.
Шредер прикоснулся пальцем к нижней губе, размышляя над предложением нового гостя.
— Одну талию?
— Я — против банка.
Шредер улыбнулся:
— Ваша воля, мистер Грэхем.
Весть об этом быстро облетела казино, все игры были в спешном порядке закрыты, а посетители и персонал с интересом присоединились к зрителям, полукругом столпившимся вокруг стола. Лажес и Алонсо встали со своих мест и перешли к зрителям. Гренель положил свои фишки в карман и, к удивлению Грэхема, прежде чем подняться из-за стола, пожелал ему удачи.
Драго попросил крупье вытащить из банкомета карты и протянул их Грэхему на осмотр. Далее он выложил на стол три новых колоды. Грэхем проверил их упаковку и сорвал печати.
Шредер повернулся к крупье:
— Анри, ты будешь играть с мистером Грэхемом.
— Oui, monsieur [22] , — ответил крупье и взял карты.
Грэхем оглянулся к стоящей за ним Сабрине.
— Только без нотаций, — тихо сказал он.
— Я все расскажу полковнику, — прошептала она в ответ. — Ты сумасшедший, Майк, ты же знаешь, он распнет тебя, когда узнает.
22
Да, мсье (фр.)
— Если я проиграю. Лучше пожелай мне удачи.
— От всего сердца.
Она пожала ему руку и отошла назад, туда, где стояла Сиобан. Крупье положил перед Грэхемом перетасованную колоду и попросил его снять. Затем положил колоду в банкомет. Шредер и Драго встали справа и слева от крупье, сцепив руки за спиной.
— Блэкджек, — провозгласил
— Ни в коем случае. — Грэхем посмотрел на Анри. — Начнем.
Анри сдал первую карту:
— Мсье Грэхему — тройка. Следующую он сдал себе:
— В банк — восьмерка.
Грэхем вздохнул с облегчением. Все нормально.
Анри сдал вторую карту:
— Мсье Грэхему — тройка.
Банку он сдал карту рубашкой вверх.
— Еще одну, — попросил Грэхем.
— Мсье Грэхему — двойка.
По толпе зрителей прошел взволнованный гул. Поминали прикуп пятой карты. Следующая карта должна все решить.
Грэхем понимал это слишком хорошо; на лбу выступили капли пота, и он смахнул их кончиками пальцев, чтобы они не потекли по щекам. У него пересохло в горле — надо было все-таки выпить глоток шампанского. Он прогнал из головы эту мысль и кивнул Анри.
Тот вытащил карту из банкомета и ловко перевернул ее:
— Мсье Грэхему — семерка.
Зрители затаили дыхание — пятнадцать очков на четыре карты! Прикуп пятой карты стал вполне вероятен, хотя у банка теперь была очень выгодная позиция. Зрители прекратили заключать пари, Сабрина с трудом сдерживала волнение. Только бы ему выпала хорошая карта! Она озабоченно пошевелила губами — он должен получить ее! Грэхем сидел, абсолютно не реагируя на нарастающее вокруг него волнение; он постукивал пальцем по столу и, размышляя, смотрел на карты перед собой. Наконец он поднял глаза на Анри. Кивнул. Ни Шредер, ни Драго ничем не выдавали своих чувств, искусно скрывая растущее напряжение.
Анри перевернул карту, положил ее рядом с первыми четырьмя и, прежде чем говорить, откашлялся.
— Мсье Грэхему — одно очко.
Среди тех, кто выиграл пари, вспыхнули аплодисменты. Сабрина и Сиобан, не сдержав волнения, обнялись, как две школьницы, а затем смущенно улыбнулись, осознав, что ведут себя неподобающе. В наступившем шуме никто не услышал, как Грэхем снова попросил:
— Еще одну.
Шредер, Драго и Анри переглянулись: не ослышались ли они? Грэхему пришлось повторить.
— Леди и джентльмены, прошу вас, — обратился к окружающим Шредер, подняв руку. — Игра не кончена. Мистер Грэхем решил взять еще одну карту.
Воцарившуюся было тишину разорвал хор голосов. Одни были уверены, что для Грэхема игра проиграна. Зачем искушать судьбу, когда расклад и так не в его пользу? Другие же полагали, что он, видно, надеется на шестую карту.
Сабрина не участвовала в обсуждении, предпочитая держать свои мысли при себе. Хотя она не до конца понимала, на что рассчитывает Грэхем, она, единственная в этом зале, знала, почему он не прекращает игры. Идя на риск, он исходил из своего психологического превосходства над соперником. Такая самонадеянность всегда ставила ее в тупик, но она знала, насколько это было важно для него. И, как ни странно, в душе он действительно не сомневался, что выйдет победителем. По своему обыкновению, он сперва создал у противника ложное чувство превосходства, чтобы потом обратить его в свою пользу. Именно такую стратегию он применил против Шредера. Набрав пять карт, он дал противнику насладиться уверенностью в победе и теперь собирался одним ударом прикончить его.