Ночной дозор
Шрифт:
Знали только, что человека с короткими седыми волосами зовут Толик, и бывает он в гаражах каждый день. Приезжает с утра, ставит машину, а вечером ее забирает. Мало ли какое занятие у человека? Может, проституток по ночам развозит, подрабатывая в какой-нибудь фирме, или просто таксует по ночному Питеру.
На серых «Жигулях» Толик и приехал домой. Если бы его жене сказали, что у него есть белый «Ситроен», она сильно удивилась бы. Еще больше она бы удивилась, узнав, что ее муж работает не в охране фирмы, а улаживает для Петрова многие дела, связанные с убийствами,
Толик переступил порог, нежно поцеловал жену в щеку и тут же сказал:
— Проголодался я сегодня.
Жена поставила ужин на стол, рядом с тарелкой нашлось место и для рюмки с водкой из недопитой бутылки.
Толик помногу не пил, бутылки ему хватало ровно на неделю. Каждый вечер за ужином он наливал себе две неполных рюмки, одну выпивал до еды, вторую после. Он сидел и вполуха слушал жену. Иногда невпопад отвечал, когда та интересовалась делами на его работе.
— Да, знаешь, сегодня груз новый прибыл, пришлось пломбы проверять. А там черт знает что делается! Пришлось представителей транспортников вызывать, таможня еще приехала…
Женщина вполне довольствовалась теми бессвязными отрывками, которые произносил Толик. А он сам тем временем смотрел на экран телевизора. Прошли новости, в них, конечно же, не обошли вниманием и взрыв машины Малютина, и то, что сегодня на дамбе, ведущей через водохранилище, обнаружили сгоревший «Форд» и два обгоревших трупа в нем.
Если в случае с гибелью милиционера в порту Малютин сумел договориться с журналистами, чтобы те молчали, то тут уже он оказался бессилен. Новости тянули не только на питерскую программу, но и на всероссийскую. А тут закон прост: кто первым сделал репортаж, тот и успел его продать.
Толик аккуратно резал ножом отбивную, клал мясо небольшими кусочками в рот. Он приучил себя к одинаковому поведению за кухонным столом и за столом в ресторане. И при этом сопоставлял факты. Долго раздумывать ему не пришлось.
Он вспомнил металлический ящичек, подрывника, зажавшего в руках пластиковую коробку и кричавшего, что это бомба. По всему выходило, что сегодня он с ребятами убрал бригаду киллеров, каких-нибудь залетных искателей удачи, нанятых Петровым для того, чтобы взорвать машину Малютина. «Так, — подумал Толик, — если бы Петров хотел убить Малютина, то сегодня тот взлетел бы на воздух. Значит, он хотел лишь сильно попугать московского представителя!»
Прошло уже два дня с того момента, как у Малютина поменяли номера служебного и городского телефонов — тех самых, что стояли на приставном столике в самом углу.
На этот раз он сообщил его номер лишь родственникам и полковнику Барышеву. Однако такие тайны, как номер телефона, долго тайнами оставаться не могут. Ведь существуют телефонный мастер, который устанавливал аппарат, телефонная станция, наконец. Кто-то оплачивает номер, и если иметь доступ к счетам министерства связи, не так уж сложно вычислить нужного тебе абонента. На это времени нужно немного — день, два.
Малютин вздрогнул от телефонного звонка. Ему поменяли и аппарат, теперь он не звенел, а чирикал, словно зажатая в кулаке
Телефон не смолкал, словно невидимый абонент знал, что хозяин у себя в кабинете и обязательно возьмет трубку, нужно лишь побольше настойчивости.
Непривычная по форме трубка неудобно легла в большую ладонь:
— Да, слушаю, — Малютин старался придать своему голосу как можно больше безразличия.
— Малютин, ты?
— Что надо?
— Нет, ты лучше подумай, что надо тебе. — Ты уже понял, что смерть шофера на твоей совести? Не дергался бы, остался бы парень жив, свадьбу справил бы через два месяца.
Такая осведомленность заставила Малютина содрогнуться. Даже он, которого Алексей возил каждый день, узнал о предстоящей свадьбе лишь неделю тому назад.
Не сдержавшись, он тяжело вздохнул:
— Слышу.., понял.
— Но мало понять, нужно стать посговорчивее.
— Чего тебе надо?
— Другого шофера ты себе найдешь. И другую жену, может, тоже отыщешь, а вот другую дочку — вряд ли.
— Пошел ты!
— Я-то пошел, а ты останешься. Один останешься, совсем один.
Малютин прижал трубку к уху, крепко, до пронзительной боли.
— Если вы только посмеете… — зашептал он.
И тут связь оборвалась, и он не успел договорить своей угрозы. В ухо ему впивались острые, как осколки стекла, гудки. И тут впервые за все время, пока он занимался портом, Малютин ощутил, что слова, услышанные им, не пустые угрозы. Он подошел к той опасной черте, за которой уже невозможно договориться с врагами. Он понял это, а поняли ли они? Может, у них терпения немного больше? Может, они надеются, что его можно купить, запугать? «Им нужно показать, что я Не испугался. что я не отступлю!»
Малютин положил трубку и даже не стал «напрягать» полковника Барышева, чтобы определить, откуда звонили.
Знал, это бесполезно, сообщат, как в прошлый раз, что звонок поступил с квартирного телефона. Когда приедут на место, то окажется, стоит у кого-то в квартире дешевый радиотелефон, а во время звонка хозяина дома не было.
Малютин знал, как делаются такие звонки: едет машина вдоль улицы, останавливается около домов. Тот, которому надо позвонить, сидит на заднем сиденье и держит в руках трубку радиотелефона — какого-нибудь китайского, попроще, который работает без кодировки сигнала. Перебирает частоты, пока, наконец, частота его телефона не совпадет с частотой телефонной базы, установленной в квартире. Метод широко известный, но не ставший от этого менее популярным. Им в городе пользовались все кому не лень. Так можно позвонить в Нью-Йорк, в Тель-Авив и остаться при этом неизвестным.