Ночной дозор
Шрифт:
Когда Колчинский отстегнул ружье от аппарата для подводного плавания, перед ним встал вопрос: в кого из аквалангистов стрелять? В первого, который может привести в действие детонатор, если собьет присоски, с помощью которых мина крепится к корпусу, или во второго, который приближается к Витлоку? Вопрос разрешился сам собой, ибо первый аквалангист уже был у мины и отковыривал присоски ножом. Колчинский выстрелил, но дротик прошел мимо. Второй аквалангист обернулся и оказался лицом к лицу с Колчинским, который отчаянно пытался перезарядить ружье и понимал, что не успеет.
Тем временем неожиданно
Витлок поставил таймер — семь минут до взрыва. Все три мины должны взорваться одновременно. Внезапно двигатели на яхте выключили, и в то же мгновение Лаваль нырнул в воду, сжимая в правой руке нож для самозащиты с обтянутой резиной рукояткой. Колчинский послал в него свой последний дротик, но Лаваль сумел уклониться и бросился на Витлока с ножом. Витлок отразил удар, но при этом уронил свой собственный нож. Теперь он был без оружия. Колчинский хотел было плыть на помощь Витлоку, когда краешком глаза заметил поблизости какое-то движение. Из темноты показалась двадцатифутовая белая акула, привлеченная большим количеством крови в воде. И она плыла прямо на него. Пытаясь отвлечь акулу, он начал хлопать по верху подводного аппарата. Акула потерлась о его крышу, и он увидел густую сеть шрамов на ее брюхе Колчинский затрепетал, не в силах оторвать глаз от этого зрелища. Акула растворилась в темноте, но он знал, что она вернется. Видел ли ее Витлок?
Акула появилась и пулей устремилась к Лавалю и Витлоку. Только тут Витлок ее заметил. Акула открыла пасть, обнажив острые зубы, которыми могла перекусить человека пополам. С силой, удесятерившейся от этого кошмарного зрелища, Витлок сорвал с Лаваля маску, а сам метнулся в сторону, зная, что акула не сразу распознает, в какую сторону он отплыл. Лаваль, не подозревая об акуле, все еще пытался бороться без маски, но тут она его настигла. Витлок поплыл к аппарату для подводного плавания и забрался внутрь, закрыв за собой верхнюю крышку. Появилась вторая белая акула, которая набросилась на остатки искромсанного тела Лаваля.
Колчинский был одновременно и загипнотизирован и напуган. Гладкие, обтекаемые тела акул, стремительно плавающих туда-сюда, их похожие на зажимы челюсти, отхватывающие куски мяса, — все это действовало завораживающе. Страх и отвращение он испытывал не только от зрелища, жуткой смерти, но и от мысли, что и сам мог стать добычей акул. Витлок крепко ударил его по спине. Он оглянулся, и тот показал ему четыре пальца. До взрыва осталось четыре минуты. Колчинский включил фонарь и повернул аппарат на юго-запад, сверившись с компасом перед глазами. Казалось, они шли слишком медленно, но, когда мины на «Голконде» сдетонировали, они были уже на безопасном расстоянии. Их немного качнуло ударной волной, и Колчинский направил аппарат на поверхность, где они откинули крышку, вытащили изо рта
«Голконда» тяжело накренилась правым бортом. На корме бушевало пламя, но команда «Пальмиры» не предпринимала никаких попыток потушить пожар. Бесполезно! «Голконду» было уже не спасти.
— Я многое бы дал, чтобы превратиться в муху и сесть на стену, когда Драго будут докладывать, что произошло с его драгоценным грузом, не говоря уж о Шредере, когда тот узнает, что его любимая яхта на дне моря. Похоже, это все же ненадолго прервет вечеринку.
— Разумеется, — пробормотал Колчинский, мысли которого были еще заняты жутким зрелищем акульей охоты. Пока он жив, ему этого не забыть.
— Сергей, ты как? В порядке?
— Все нормально, — быстро ответил Колчинский. — Поднимаемся на яхту. Мы сделали все, что хотели.
— Что случилось? — озабоченно спросил Шредер, входя в офис Драго. — Ты говорил по телефону очень взволнованно.
Драго взял наполовину выкуренную сигарету с края пепельницы, сделал продолжительную затяжку и загасил ее.
— Я получил сообщение от береговой охраны.
— И что?
Драго встал:
— Сегодня вечером «Голконда» вышла в море.
— Кто распорядился? Я строго-настрого приказал, чтобы она стояла на якоре в заливе Ботафогу до нашего отплытия во Флориду.
— Я знаю, сэр.
— Будь я проклят, Андре, что случилось? — воскликнул Шредер, потеряв терпение.
— На ее борту произошел взрыв. Она затонула.
Шредер подошел к окну и уставился на море.
— Ты говоришь, «Голконда» затонула?
— Да, сэр, — тихо ответил Драго. — У меня пока еще мало фактов.
Шредер схватил Драго и толкнул его к стене.
— Тогда я очень советую раздобыть их. И побыстрее!
— Да, сэр, — пробормотал Драго.
— Андре, что у тебя там за охрана? Где были твои люди, когда яхту вывели в море? Где они были?
— Я как раз проверяю это, сэр. Если кто-нибудь из них проявил халатность...
— Что значит «если»? — Шредер повернулся к окну. — Если бы не их халатность, моя яхта стояла бы на якоре в заливе Ботафогу. Разве не так?
— Так, сэр.
— Так, сэр, — передразнил Шредер и ударил кулаком по столу. — Я должен получить ответы и быстро.
— Они будут, обещаю.
Шредер подошел к двери, открыл ее и ткнул пальцем в Драго:
— Если ты не найдешь виновного, я тебя вышвырну. Раз и навсегда. Обещаю.
Как только Шредер хлопнул за собой дверью, Драго плюхнулся в кресло, бросил свои очки в металлической оправе на промокательную бумагу на столе, потер ладонями лицо и потянулся за очередной сигаретой. Что же, черт возьми, произошло?
Первые доклады были очень неопределенные, но он не сомневался, что это, конечно, диверсия. Грэхем и его женщина исключаются. Остается Витлок. Все, так больше нельзя. Он потерял груз, за который заплатил деньгами Шредера. Конверт, его пропуск на свободу, все еще у него. Завтра ночью он встретится с Леоновым и поставит точку. Из Рио-де-Жанейро он уедет тут же и как можно дальше. И больше не будет ни Шредера, ни боевиков фавел, но, самое главное, не надо будет все время оглядываться, как бы тебе не всадили пулю в спину.