Ночной извозчик

Аллен Марсель

Было примерно пять часов вечера.

Жюв и Фандор с самого утра тщательно обследовали огромные подвалы «Пари-Галери», полагая, что, быть может, именно там скрывается Фантомас в дневные часы. Они не нашли ничего подозрительного, и весь день прошел к тому же без каких-либо происшествий.

Фандор все же находился в тревоге. Жюв тоже. Спокойствие, царившее в «Пари-Галери», было, по их мнению, только передышкой, можно было ожидать всего. Но, увы! Ожидать всего — но чего же?

Жюву и Фандору это было неясно.

Утомленные

бесплодными поисками, раздраженные и усталые, они отправились в кабинет г-на Шаплара, который тотчас же их принял. Там Жюв с Фандором опять длительно и подробно обсудили все, что произошло за это время.

В чем заключалась интрига? Где крылся трагический повод к совершавшимся покушениям? Где Раймонда? Кто требовал освобождения этой девушки? Кто ее похитил?

Чем дальше, тем труднее становилось Жюву и Фандору распутывать этот сложный узел, тем труднее становилось составить по этому поводу четкое представление.

Казалось, что в невиновности г-на Шаплара сомневаться не приходится. Жюв на основании доказательств, представленных ему г-ном Шапларом и его слугами, которых он втайне допросил, отказался от каких-либо подозрений относительно очаровательной приятельницы г-на Шаплара Матильды де Бремонваль.

— Этот след никуда не ведет, — сказал Жюв Фандору, — несомненно, Матильда де Бремонваль только приятельница, всего-навсего приятельница г-на Шаплара, а вовсе не любовница, стало быть, нечего опасаться, что она устроила похищение Раймонды. Да к тому же, как она могла бы это сделать?

И оба они, Жюв с Фандором, перебирая мысленно так и этак все случившиеся трагедии и пытаясь определить их тайный смысл, думали про себя:

«Что Фантомас в этих делах замешан — это безусловно, мы его сами видели, мы сами сразу узнали его приемы по этим невероятным предупреждениям, распространенным им по всему магазину; потом мы — по крайней мере, я Жюв — я столкнулся с ним лицом к лицу… следовательно, он — виновник всех происшествий.

Но если он виновник, — он в то же время как будто жертва?

Жертва — но чья? Почему?

По-видимому, это он требует освобождения Раймонды. Стало быть, похитил ее не он. Однако можно почти с уверенностью сказать, что человек, похитивший Раймонду, сыгравший роль г-на Шаплара в тот знаменитый день, когда директор находился в Фонтенбло, и укравший, вдобавок, пятьсот тысяч франков — никто иной как Фантомас!»

Фандор не возражал полицейскому, он сказал другое, что еще добавило тому забот:

— И вы еще забыли, Жюв, историю со светящимися пятнами, с этими светящимися пятнами на Сене, а они заслуживают вашего внимания — не знаю, почему, у меня есть предчувствие, даже уверенность, что в один прекрасный день придется по поводу этих пятен опять, как всегда, вспомнить Фантомаса!

Фантомас — вот что терзало и тревожило Жюва и Фандора.

Конечно, они сами-то не боялись этого

бандита, они были готовы продолжать против него отчаянную игру, где ставкой была их жизнь; но их пугала мысль, что он что-то готовит во мраке — против кого? Они этого не знали… Почему? Они не догадывались.

Жюв, беседуя с г-ном Шапларом о событиях в «Пари-Галери», внезапно произнес это имя, наводящее страх и ужас:

— Слушайте, — сказал он, — мне пришло в голову: уж не Фантомас ли напал на вас?

— Фантомас?

Произнеся это трехсложное имя, Жюв следил по лицу г-на Шаплара, какое впечатление, какое чувство отразится на нем.

Фантомас!

Услышав это имя, приводящее на память чудовищную цепь грабежей, убийств, нападений, целого ряда преступлений, оставшихся, может быть, навсегда безнаказанными, г-н Шаплар побледнел.

— Фантомас, — прошептал он, дрожа, белый, как полотно. — Фантомас!.. Вы думаете, что это все дело рук Фантомаса? Ах, господин Жюв, господин Жюв! Мне страшно! Мне страшно, потому что, сознаюсь, я уже подумал об этом неуловимом, беспощадном бандите…

Если вы не ошибаетесь, если тут замешан Фантомас, надо ждать ужаснейших катастроф.

Г-н Шаплар опустил голову и погрузился, казалось, в тревожные размышления, потом задал волнующий его вопрос:

— Но, право же, господин Жюв, ведь недопустимо, чтобы такой сыщик, как вы, король сыщиков, повторяю, оказался беспомощным в схватке с бандитом, даже с таким, как Фантомас! Вам уже двадцать раз удавалось остановить его, лишить его возможности действовать; двадцать раз вы оказывались победителем, пусть даже ненадолго… неужели вы теперь откажетесь от борьбы? Бросите ее?

Жюв рассмеялся в ответ.

— Господин Шаплар, — сказал он все с тем же поразительным хладнокровием, всем тем же спокойным голосом, никогда еще не дрогнувшим от волнения, — вы плохо нас знаете, меня и моего друга Жерома Фандора, если можете хотя бы на мгновение предположить, что мы намерены прекратить борьбу! Пока Фантомас остается опасным бандитом, творящим бесчисленные известные вам преступления, мы будем стоять у него на дороге, готовые к схватке, готовые победить его, готовые рисковать собственной шкурой, чтобы разделаться с ним!

— Тогда что же означали ваши слова?

— А вот что — в ваших магазинах полно народа, а Фантомас — ваш заклятый враг… и я дрожу при мысли, на что он способен, чтобы навредить вам… А теперь, господин Шаплар, прошу извинить нас, но мы с Фандором уходим, чтобы продолжать преследование…

Жюв простился с директором «Пари-Галерн», раскланявшись с достоинством, но довольно сухо, ибо одно только предположение, что он может бросить борьбу, его глубоко оскорбило. Полицейский стоял теперь со своим другом Фандором, опершись о перила галереи над центральным залом, и говорил ему: