Ночной мир
Шрифт:
– Не уходите, – сказал чей-то дрожавший от напряжения голос.
Алан обернулся и увидел вышедшего из кухни Ника. Его глаза больше не были пустыми. Он бросил на Алана взгляд полный тревоги.
– Почему нет? – спросил Алан.
– Если сегодня вы все четверо покинете этот дом, то лишь, трое из вас останутся в живых.
У Алана по телу пробежали мурашки. Он выглянул на лестницу и увидел у лифта Сильвию, Ба и Джеффи. Сильвия вошла первая, как только кабина открылась. Ба оставался снаружи и поддерживая дверь своей огромной рукой. На какой-то момент Алан был словно парализован. С одной стороны
– Ну, это мы еще посмотрим.
И он поехал к лифту с таким чувством, словно кресло катилось к пропасти, такой же темной и бездонной, как на Овечьем Пастбище.
Как только за доктором Балмером закрылась дверь, Билл снова отвел Ника на кухню. К его великому огорчению, молодой человек вел себя словно дельфийский оракул, передающий людям угрозы и предостережения, посылаемые свыше. Было это безумием или же результатом погружения в бездонную пропасть, как считал Глэкен, где Нику пришлось соприкоснуться с тем хаосом, в который очень скоро будет ввергнут род человеческий!
– Ник, ты что, хочешь всех напугать?
– Нет, – ответил Ник, снова усаживаясь за кухонный стол. В его глазах стояло страдание. – Они все в опасности, а один обречен на гибель.
– Кто именно? Ник, скажи!
Может быть, Нику и в самом деле открылась какая-то тайна тогда Билл сможет узнать от него что-то определенное, прежде чем тот снова впадет в забытье. Среди этих четверых из Лонг-Айленда одна – хорошая стерва, Сильвия, но Билл не желал вреда никому из них, а тем более мальчику.
– Кто должен умереть, Ник? Кому угрожает опасность? Джеффи, этому малышу?
Но Ник снова впал в прострацию, глаза стали пустыми.
– Черт возьми, Ник, – сказал Билл с мягким укором и легонько похлопал его по ссутулившимся плечам. – Неужели не мог продержаться хотя бы еще несколько минут?
Его слова остались без ответа. Зато из комнаты донесся голос, и Билл поспешил туда узнать, в чем дело.
– Чем мы здесь занимаемся? – Это говорил Хэнк.
Говорил стоя, бросая взгляды на Кэрол, сидящую на диване.
Вид у него был испуганный. Он посмотрел на Глэкена, на Джека, который занял место Сильвии Нэш, потом на Билла.
– Что вы хотите от Кэрол и от меня?
– Я привела тебя сюда, чтобы ты узнал правду, – сказала Кэрол. – Правду обо мне.
– Какую правду? Ты говорила о каком-то сыне. Никогда не слышал, что у тебя есть сын.
– Да, это правда, – сказала Кэрол и отвернулась. – И есть, и нет.
Билл заметил невыразимое страдание в ее глазах и прижался плечом к выступу стены так, чтобы стало больно. Пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не броситься к ней.
– Но какое это имеет отношение к тому, что происходит в этой комнате? Признаться, я совершенно не понимаю.
– За всем этим стоит мой сын, – сказала Кэрол, понизив голос и не глядя на него.
Хэнк огляделся:
– Может быть, кто-нибудь объяснит мне, в чем дело?
– Я попытаюсь, мистер Трис. – Глэкен вышел вперед. – Вы конечно, помните, что я только что рассказывал о человеке по имени Расалом, который
От Билла не ускользнуло, что Хэнк бросил острый взгляд на Кэрол: когда они встретились, ее фамилия была Стивенс.
– Но внутри Джима Стивенса он был абсолютно бессилен, – продолжал Глэкен, – и обладал только способностью созерцать мир изнутри его тела. До тех пор, пока Джим не женился на Кэрол Невинс, и они не зачали ребенка. Этим ребенком стал Расалом. Он вновь родился в 1968 году. Потом затаился на десятилетия, ожидая, пока его новое тело достигнет зрелости, впитывая энергию из окружающего его мира: из войн и геноцида в Южной Африке, из межафриканских конфликтов и ближневосточных кризисов, из бесчисленных проявлений вражды, злобы, желчности и всех тех жестокостей, которые каждый день творятся в нашей жизни. Он ждал подходящего момента, чтобы предпринять что-то. Несколько месяцев назад он обнаружил, что ему никто не противостоит, и пустил пробный шар – в прошлый четверг утром задержал восход солнца. С тех пор он день ото дня активизировал свою деятельность.
Хэнк неотрывно смотрел на Кэрол.
– Твой сын? Я не верю. Не верю во все эти сказки. Пойдем, Кэрол, я отведу тебя домой.
– Но проблема все равно не исчезнет, – возразила Кэрол, не отводя глаз. – Нам от этого не уйти.
– Лучше столкнуться с этим где-нибудь в другом месте. Где угодно, только не здесь. Здесь я не могу сосредоточиться.
Кэрол встала:
– Хорошо. Пусть в другом месте. Но так или иначе, мы с этим столкнемся.
Биллу так хотелось их образумить, убедить Хэнка, заставить его поверить, но он не мог вмешиваться в чужие дела. Встать между мужем и женой, даже если женой была Кэрол.
Кэрол попрощалась и поблагодарила Глэкена. Хэнк не сказал ни слова. Они ушли под общее молчание. Тогда к Глэкену подошел Джек:
– Можно время от времени пользоваться вашими услугами? – спросил он, похлопывая старика по спине. – Если, к примеру, у меня засидятся гости, вы зайдете и поможете мне от них избавиться?
Глэкен улыбнулся, и даже Билл, поглощенный мыслями о Кэрол, не мог удержаться от смеха. Посмеяться – всегда хорошо, тем более неизвестно, когда еще у него появится причина для смеха.
3. ПРИГОТОВЛЕНИЯ
– Да ведь они все сумасшедшие, или я ошибаюсь? – сказал Хэнк, когда они повернули налево, на Пятьдесят седьмую стрит, и пошли в восточном направлении.
Полиция никого не пропускала в Центральный парк, и все ведущие к нему улицы были перекрыты. Поймать такси казалось невозможным, так что Кэрол и Хэнку пришлось добираться в южную часть города пешком. Солнце уже начало припекать, и проплешины на голове Хэнка поблескивали. Кэрол пожалела, что не оделась легче.