Ночной народ
Шрифт:
Но звонивший ему Дейкер не был психом, а даже наоборот - психиатром. Мало того, он успел зарекомендовать себя в качестве неплохого эксперта. Все это заставляло прислушиваться к его словам, а не отмахиваться от них с ходу, как от десятков звонков разных кретинов, уверенных, что они видели ожившее и сбежавшее тело Буна. По счастью, большую часть этого бреда выслушивал дежурный - до инспектора дорывались только самые осведомленные о полицейском житье-бытье психи.
...В Шир-Нек Джойс выехал без энтузиазма. Разве что возможность
Дейкера Джойс нашел в здании полицейского участка; доктор успел уже известись от скуки в ожидании его приезда.
– А, Дейкер!
– поприветствовал его инспектор еще с порога.
– Ну что?
Дейкер выглядел усталым и невыспавшимся; Джойс отметил, что доктор за это короткое время успел осунуться.
– Я нашел Буна.
– Кто-то украл его труп и притащил сюда?
Дейкер встал, подошел поближе к инспектору и отрицательно покачал головой.
– Нет, трупа нет, - только сейчас он подумал о том, как глупо может звучать со стороны подобное заявление.
– Он не мертв.
"Так, - отметил Джойс.
– Вот уже и доктор спятил... Хотя... Ладно, посмотрим".
Честно говоря, ему было гораздо приятнее поверить, что мертвец сбежал из морга сам, чем признаться, что кто-то мог проникнуть в полицейское управление извне, не потревожив никого из охранников, и нахально вынести тело у них из-под носа. И все же признаться в подобном желании Джойс не мог даже себе.
– Его убили, - твердо выговорил полицейский, - в нем была куча пуль. Я видел.
И он обвел взглядом кабинет, прикидывая, куда бы присесть.
– Я тоже видел, - согласно кивнул Дейкер.
– Но он жив. И он снова убил.
На некоторое время в комнате зависла тишина. Оба человека разглядывали друг друга, стараясь каждый для себя определить, насколько заслуживает доверия его собеседник.
Наконец профессиональный интерес, подогретый последним утверждением доктора, победил.
– Где произошло убийство? В Шир-Неке?
– быстро спросил Джойс.
– Нет, в Мидиане, - возразил доктор и, по-видимому, собрался добавить что-то еще, но ему помешала резко распахнувшаяся дверь.
В нее ворвался человек с небольшими рыжеватыми усиками и в очках, едва-едва облагораживающих грубоватое энергичное лицо с мелкими чертами и тяжелым подбородком. По уверенному виду незнакомца несложно было заключить, что перед Дейкером и Джойсом предстал сам здешний хозяин.
– Господа, я - капитан Эйкерман, - представился он, бодрым шагом пересекая комнату, чтобы тут же плюхнуться в свое начальственное обитое кожей кресло.
– Инспектор Джойс.
– Доктор Дейкер.
Пока они представлялись, Эйкерман закинул ногу за ногу и недовольно поморщился: даже такая короткая презентация незваных гостей казалась ему совершенно излишней
– Господа, - заговорил он, прежде чем Дейкер успел закрыть рот, - вы должны знать, что убийство произошло в Шир-Неке, а это в моей юрисдикции.
Он обращался в первую очередь к Джойсу - Эйкерману и в голову бы не пришло видеть конкурента в психиатре. А вот инспектор - это другое дело...
У Эйкермана были свои представления о порядке, и он верил в них, как веруют порой во все святое, и был готов разделаться с любым, посягнувшим на его святыню.
Порядок - это все, и ради порядка можно и нужно приносить любые жертвы, считал он.
Многие из-за этого принимали Эйкермана за простого карьериста и ошибались. Лишь служение своим принципам имело для него жизненную ценность, и лишь этому делу он был готов в случае надобности отдать жизнь. Кроме того, Эйкерман немало поработал, составляя команду из таких же помешанных на порядке "единоверцев", во имя цели одинаково готовых пойти и на подвиг, и на преступление. Но если отбросить громкие слова, большинство работающих в Шир-Неке полицейских были славными ребятами, позволявшими себе лишнее только в отношении преступников, а потому карьера капитана развивалась автоматически.
Кое-что о характере Эйкермана Джойс слышал, и все же он мог оценить размер той силы, с которой ему пришлось столкнуться, иначе вряд ли он стал бы возражать, рискуя нажить себе серьезного врага. Уж что касается истинных недостатков Эйкермана, то к ним куда справедливее было бы отнести его душевную неповоротливость, если не дубоватость, чем приписываемые ему честолюбие и карьеризм.
– Но зато Бун - в моей, - заявил Джойс.
– Он был моим заключенным.
– Вот как?
– не без затаенной угрозы поинтересовался Эйкерман.
Джойс посмотрел на него пристальнее. Во всяком случае, в его компетенцию не входило ссориться с представителями местного отделения полиции. Оспаривать права Эйкермана на участие в расследовании дела тоже было бессмысленно. Правда, с другой стороны, Джойс не терпел карьеристов как и все мало-мальски склонные к тому же греху, а потому способные увидеть в подобных себе людях потенциальных конкурентов.
"Ладно, личное - это всего лишь личное", - решил наконец инспектор.
– Мы арестуем его вместе.
– Нет, я сам арестую его.
– Но Бун уже не один!
– воскликнул Дейкер.
– Да ну?
– пожал плечами Джойс.
– Думаешь, это меня напугает?
– покривился Эйкерман, подаваясь вперед.
– Я слышал, - Дейкер заметил, что волнуется сейчас несколько больше, чем следовало бы, - что в Мидиане... Это там, под кладбищем... ("Черт побери!
– ужаснулся он.
– Как же мне им объяснить, чтобы они поняли правильно?") там что-то происходит.
Он замолчал.