Ночной народ
Шрифт:
И он замолчал, только молнии тихо трещали, озаряя молочно-белый туман вокруг статуи подземного бога... Уже - статуи...
Эрон наклонил голову, отдавая умирающему Баффамету свой последний поклон, но вдруг статуя вновь ожила.
– Спаси меня от моих врагов!
– зашевелились ее губы.
– Спаси меня от врагов!
И это был голос уже не бога - страдающего и несчастного
Когда сияние ослабло и рассеялось, на месте Баффамета уже никого не было - только булькал котел да разогретые докрасна камни шевелились от жара у его подножия.
Эрон отвернулся - и увидел в нескольких шагах от себя притихшую Глорию. Тотчас вернулся и шум - загрохотали новые обвалы, забурлил готовый взорваться кипяток...
И двое, обнявшись и слившись в одно целое, со всех ног помчались по пандусу вверх. А за их спиной взмахнула руками, как крыльями, и поднялась в воздух еще одна женская фигура...
Мидиан задрожал. Затряслись, рассыпая во все стороны каменные брызги, стены. Посыпались остатки мостиков. Подходил последний час...
Среди все усиливающегося грохота обвалов в нижнем зале возникла пошатывающаяся полуслепая фигура с лысым черепом и обгорелой одеждой, в которой с трудом можно было признать одежду священника.
Какая-то фигура, отдаленно похожая на распятие, возникла перед ним.
"Я что-то должен сделать...
– тупо подумал Гиббс.
– Но что? Я ничего не помню... я ничего не понимаю..."
Глаза бывшего священника застилала пелена, затем из нее вновь вынырнула раскинувшая руки фигура.
"Я - Томас... Фома... и вложил руки в раны его", - закрутились бессвязные мысли.
– Я видел их бога, учитель...
– рассеянно пробормотал он, прикасаясь к теплой еще плоти, - и рука его провалилась внутрь, сквозь глубокую рану в животе висящего перед ним трупа.
– Он обжег меня... я хочу сжечь его за это...
И он замолчал, поняв, что уже не осознает, что говорит.
Что-то липкое обволокло его пальцы - он выдернул их.
"Неужели я снова обознался?
–
– Почему я все время принимаю за святое непонятно что? Почему все мы - люди - постоянно ошибаемся?"
И он отпрянул назад. Его движение заставило сдвинуться с места и мертвое тело - жуткая полотняная маска мелькнула у Гиббса перед глазами, заставляя отлететь на несколько шагов, грохнуться на колени и закричать. И прежде чем потолок рухнул, под ним зазвучало отчаянное и потерявшее (а может, приобретшее в самый последний момент) смысл:
– Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя!
Взрывная волна накрыла бросившихся на землю Эрона и Глорию уже за пределами Мидиана.
Начиналось утро...
72
Они встретились той же ночью в сарае. Нет, не той же, а ночью, что пришла после долгого и полного тревоги дня.
"Как мало нас осталось", - подумал Эрон, обводя глазами присутствующих, но заметил вдруг, как неожиданно светлы лица вырвавшихся на свободу людей, и второй его мыслью было: "Но все же мы есть... Значит, есть и будущее..."
Теперь предстояло прощание - Эрон должен был приступить к выполнению своего долга.
– Пока, дружище!
– обнялся с ним Нарцисс и скорчил потешную рожу, чтобы скрыть подступившие к глазам слезы.
Эрон их не скрывал - он только не позволил им выбраться за пределы ставших вдруг очень блестящими глаз.
– Где я найду тебя, когда ты мне понадобишься?
– Ты найдешь меня, - коротко ответил Нарцисс и состроил новую рожу. И я тебе понадоблюсь... Ты раньше никогда не дотрагивался до легенды?
И он захохотал.
Эрон горько улыбнулся. Глаза щипало все сильней. В последний раз он обвел взглядом знакомые и родные лица подземных братьев и сестер: Горгоны, Рейчел, Черного Рогача, Месяца, Головы-Сердца, Бабетты, Рыбьей Бочки, других, с которыми он так и не успел познакомиться поближе...
"Прощайте...
– сказал он без слов.
– Нет, до свидания!"
И ему еще долго махали вслед, пока Эрон шел по опустевшему полю в сторону дороги.
В сторону нового пути...