Ночной поезд

Вуд Барбара

Священник снял свой берет и пристроил его на вешалке. Он пошел следом за Яном к тому месту, где работала Мария.

– Добрый вечер, отец, – сказала она, лучезарно улыбаясь.

Доктор Душиньская. Доктор взял пакет, который принес священник, положил на стол и развернул.

– Отлично, отец. Я хотел бы, чтобы вы взяли это мясо и срезали с него весь жир и вот эти ткани, которые видны. – Он указал на волокнистые нити, соединявшие секции плоти. – Затем я попрошу вас пропустить этот кусок через мясорубку.

Отец Вайда удивленно смотрел на таинственную аппаратуру.

– Ян, для чего все это?

Мария,

промывавшая у лабораторного умывальника пробирки и колбы, повернулась к священнику и все объяснила ему:

– Сегодня мы приготовим настой из телятины. Он станет основным ингредиентом культурной среды, на которой мы будем взращивать бактерию протеуса. Если мы все сделаем правильно, то завтра вечером сможем засеять эту среду, послезавтра собрать урожай и приготовить вакцину. – Она предложила отцу большой кухонный нож для разделки мяса. – Сейчас я стерилизую стеклянную посуду, марлю и ватные пробки для колб Колле, – пояснила она, подняв небольшую колбу в форме плоской груши с коротким горлышком.

Пока священник занимался телятиной, Шукальский внимательно изучал агаровую пластинку с питательной средой, которую они с Марией засеяли в начале дня.

– Просто поразительно, как быстро растут некоторые бактерии. Поэтому не приходится удивляться тому, что ряд болезней так быстро развивается… Думаю, нет сомнений, что у нас здесь растет протеус.

Он передал пластинку Марии. Она держала в руке чашку Петри и изучала посев на поверхности среды. Чистая культура плотных полушарий.

– Вы правы, Ян. Но… – Она подняла глаза. – А располагаем ли мы штаммом Х-19?

– Это будет известно после испытания вакцины на Кеплере по результатам анализа крови в Центральной лаборатории. Как бы то ни было, – доктор обратился к священнику, довольный тем, как аккуратно тот обращается с телятиной, – скажите мне, Пиотр, вы подумали о месте, где мы могли бы работать совершенно незаметно?

Отец Вайда положил нож и поднял голову.

– Мне пришло на ум лишь одно место, самое лучшее во всей Зофии.

– Великолепно! Где оно?

– Склеп под костелом.

Лицо Шукальского вытянулось.

– Я не…

– Позвольте мне кое-что объяснить, – сказал священник, улыбаясь. – Вам необходимо место, где можно работать в полной тайне. Действительно, во всей Зофии нет иного места, кроме этого.

– Но Жаба, мальчики, прислуживающие в алтаре… Вайда покачал головой.

– Жаба самый суеверный человек в Польше. За пятнадцать лет работы в костеле он ни разу не спускался в склеп. А однажды, когда я просил его пойти туда, после того как обнаружилось, что дождь просочился в фундамент, он отказался. Ян, это был первый и единственный раз, когда Жаба отказался выполнить мое приказание. А мальчики? Это место вызывает у них ужас. Там захоронены прежние священники; в склепе нашли покой бальзамированные трупы моих предшественников. Ян, это место – табу не по причине каких-либо правил или законов, а потому что люди преисполнены страхов и суеверий. Туда уже много лет никто не спускался и никто не спустится. Вы тоже постоянно ходите в церковь, доктор Душиньская. Так что ваше присутствие в церкви не покажется необычным. Нацисты ни о чем не догадаются. И даже если они что-то заподозрят, склеп хорошо замаскирован. Я думаю, мало кто знает о его существовании.

– Все

же нам понадобится свет.

– Об этом я уже подумал. Из ризницы туда можно протянуть электрические провода. Поверьте мне, это самое безопасное место.

Ян Шукальский взглянул на Марию и, когда та пожала плечами, повторил ее жест.

– Пиотр, тогда все в порядке. Послушайте, в лабораторной кладовой есть старый инкубатор. Он лежит там под другими вещами так долго, что его отсутствие никто не заметит. Можно мы отнесем его в костел сегодня вечером и включим? Тогда к завтрашнему вечеру он будет готов к работе.

– Почему бы и нет? Не вижу никаких препятствий.

– Нам понадобится охлаждение, – сказала Мария.

– У меня есть лишний холодильник, – предложил священник. – Моя служанка будет рада избавиться от него.

– Отлично. Тогда мы сегодня вечером сможем перевезти его туда. На этот раз я доволен, что вы крепче меня.

Вайда печально улыбнулся.

– Для трудов Господних нужны широкие плечи. Шукальский рассмеялся и помог другу пропустить телятину через мясорубку.

– Если бы у нас сейчас нашлось немного капусты, можно было бы приготовить голубцы! – пошутил священник.

В помещении воцарилось молчание. Мария взяла мясо, поместила его в мензуру и добавила литр дистиллированной воды, затем размешала содержимое до консистенции жидкой кашицы. Закончив с этим, она вылила кашицу в большую коническую колбу Эрленмейера и закупорила ее резиновой пробкой.

Шукальский обратился к ней:

– Думаю, вам лучше отнести настой телятины домой и охладить его. Мне не хотелось бы вдаваться в объяснения с Брюкнером. Я хочу, чтобы и впредь все выглядело так, будто мы занимаемся рядовой больничной процедурой.

После того как стеклянную посуду убрали, Мария завернула колбу с настоем из телятины в наволочку и спрятала под пальто. Затем она вышла через центральную дверь. Доктор и отец Вайда осторожно вытащили инкубатор из кладовой. Его можно было переносить, передвигаясь медленным шагом, а костел находился в десяти кварталах от больницы. Им удалось преодолеть это расстояние незамеченными и войти в церковь через заднюю дверь, которая была за пределами видимости штаба Дитера Шмидта.

Скрип старых железных ворот у подножия крутой винтовой лестницы отозвался во всем здании, отдался эхом от сводчатых потолков и готических колонн. Запах пыли и тлена, ударивший Шукальскому в нос, когда оба начали спускаться по еще одной винтовой лестнице, вызывал ощущение, будто они возвращаются в прошлое. Каменные гробы с архаичными фигурами бывших прелатов Зофии, вырезанными на холодных мраморных крышках, также не вызывали приятных ощущений.

– Умерших священников в склепе уже давно не хоронят, – прошептал Вайда, понимая, что Яну не по себе. – Думаю, последний нашел здесь покой в тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году. Конечно, сейчас их хоронят на кладбище вместе со всеми.

– Перестаньте жаловаться, – шепотом откликнулся Шукальский.

Отцу Вайде не понадобилось много времени, чтобы провести из ризницы в склеп электрические провода и спрятать их под коврами. Они подключили инкубатор к сети.

– Мы поставим термостат на тридцать семь с половиной градусов по Цельсию, – все еще шепотом говорил доктор.