Ночной полдник
Шрифт:
— Да, а еще каждая снежинка уникальна, — заметила я. — Почему тебя называют Темным лордом? Что это значит?
Иэн усмехнулся.
— Один из моих предков купил поместье в холодном болотистом краю. Для обработки тамошняя земля не годилась, зато вместе с владением ему достался титул. — Иэн немного помолчал, а потом сказал уже более серьезным голосом: — Милагро, мне нужно идти. Я не мог позвонить раньше, потому что пытался справиться с Мэдисоном публичными методами. Результат оказался неудовлетворительным — значит, нужно попробовать другой вариант.
— Иэн,
— У нас есть совет, который наделен судейскими полномочиями. Долгое время он игнорировал действия Мэдисона, потому что некоторые старейшие члены поддерживают его движение, — пояснил Дюшарм. — Милагро, Сайлас не осмелится тронуть тебя в семейных владениях, так что, пожалуйста, будь на ранчо. Ты понимаешь меня?
— Поверь, я прекрасно понимаю, что такое опасность.
Я вспомнила Катбертсона: он двигался как зомби, а в голосе — когда он говорил, что хочет почувствовать, как нож будет резать мое тело, — звучала холодящая кровь страсть.
— Иэн, Сайлас жаждет моей крови, — продолжила я. — Он считает, что у нее есть уникальные свойства.
— Возможно, он прав, дорогая. Оставь все это мне, — веско произнес Иэн. — Езжай домой и будь осторожна. Я позвоню.
— Пока, Иэн.
Я не сказала Дюшарму, что согласна ехать на ранчо. Я лишь пояснила, что понимаю его. Пока я не узнаю, как мои друзья относятся к группировке Сайласа, мне лучше спрятаться где-нибудь, неизвестно где. Надеюсь, со временем то же произойдет с моими видениями и тягой к крови — они спрячутся и перестанут меня тревожить.
Взглянув на телефон, я вдруг поняла, что с его помощью Сайлас может выследить меня. Я остановилась в первом же городке — беспорядочном скопище ресторанов быстрого обслуживания, автозаправок и небольших торговых центров. Удалив из телефона всю информацию и свое сообщение для автоответчика, я отыскала почту и отправила аппаратик по следующему адресу: г. Ном, Аляска, Санта-Клаусу.
— Неправильный адрес, — сообщил мне почтовый служащий.
— Я обещала племяннице, что отправлю ее подарок непосредственно Санте, — с улыбкой возразила я.
Купив в кулинарии клубничную газировку и сандвич с непрожаренным ростбифом, я снова пустилась в путь.
У меня не было сомнений в правоте Иэна: я — отклонение от нормы, и вампиры не способны предсказать, что со мной будет.
Интересно, а мои друзья-вампиры видят плоть и кровь так же, как я? Если да, то почему они не говорили мне об этом? Потому что я чужая и навсегда останусь ею. Возможно, когда Освальд обнимал меня, прикасался ко мне и занимался со мной любовью, ему нравилось видеть перед собой красную освежеванную тушу. Мне была невыносима мысль о том, что я никогда не смогу демонстрировать свои чувства или заниматься любовью, не видя эти картинки.
Я мечтала услышать голос Освальда, и у меня возникло ощущение, что он сейчас звонит на тот самый телефон, который я только что выслала по почте.
Позже я остановилась еще один раз, в средних размеров городке, где преобладали громоздкие типовые новостройки. Первым делом
Потом я зашла в большой благотворительный магазин и быстренько прочесала вешалки в поисках одежды, которая прямым текстом говорила бы, что ее обладательница — крутая сценаристка/гостья спа-отеля. Я понятия не имела, что такое «одежда для пустыни» — на ум приходили только наряды из классного старого фильма «Лоуренс Аравийский». Незаметно для себя я набрала целую корзинку — несколько белых хлопковых блузок, шорты цвета хаки, брюки цвета хаки, дурацкий светло-оливковый пиджак с эполетами и золотыми пуговицами, — а заплатила за это сущие пустяки.
Выйдя из магазина с огромным пакетом, я учуяла роскошные ароматы, которые шли из уютного мексиканского ресторанчика. Я заказала одно из блюд на ужин и немного посидела там с книжкой, стремясь понять, как же автор выкрутится из своей запутанной романтической истории. Когда я подняла глаза и посмотрела в окно, было уже поздно и на улице стемнело. Я продолжила свой одинокий путь.
В данном случае жизнь подражала искусству, потому что я чувствовала себя главной героиней «Uno, Dos, Terror!». Это ведь именно я придумала латиноамериканку, убегающую от фашистов и чудовища, которое она создала. Горькая ирония состояла в том, что чудовищем была я сама, а убежать от себя невозможно.
Через пустыню вело уединенное шоссе. Мои фары освещали плоскую сухую местность. Я видела, как в темноте копошатся разные существа — грызуны и насекомые. Что-то быстро промчалось во мраке, и я ударила по тормозам. Это была гибкая серая лиса, первая живая лиса в моей жизни; кончик ее хвоста оказался черным. Легкий ветерок трепал бурые кусты, а древовидные юкки напоминали часовых. Горные хребты, словно бы отделявшиеся от почвы и вздымавшиеся к небу по линиям главного сброса, сливались на горизонте в сплошную черную массу.
В мое лобовое стекло ударил огромный белый мотылек, и, чтобы его соскрести, мне пришлось включить дворники. Справа виднелся поворот на мощеную дорогу с небольшим указателем: «К "Парагону"».
Дорога, обсаженная канарскими финиками, эффектно подсвечивалась прожекторами. Она привела меня к невысокому разветвленному современному строению светло-желтого цвета; перед ним располагался фонтан, который огибала подъездная аллея, выложенная массивными блоками песчаника.
На стене здания, прямо за колючими агавами, были вырезаны следующие слова: «Источник Парагон — пансион, воды и курорт». Мне понадобилось некоторое время, чтобы опознать звук «пум-пум-пум», производимый теннисным мячом, по которому ударяли ракеткой; мне даже показалось, что позади здания виднеются корты. Заехав на гостевую стоянку, я несколько минут посидела в машине.