Ночной полдник
Шрифт:
— У меня на уме грандиозные планы, Иэн, — проговорила я. — Как думаешь, я смогу иметь детей?
— А почему бы и нет? Может, прямо сейчас и попробуем? — предложил он, схватив меня за запястья и притянув к себе. — Технологию я изучил уже давно.
Я засмеялась.
— Я говорю серьезно, Иэн. Эвелина Грант сказала, что у нас с Осальдом нет будущего, потому что мы не сможем иметь детей. Но Сайлас, судя по всему, считал, что я способна быть фабрикой младенцев.
Иэн заглянул в самую глубину моих глаз, и я вдруг перестала смеяться.
— Милагро, любой мужчина будет счастлив с тобой — с такой, какая ты есть.
Нервно отстранившись,
— Давай же наконец устроим пикник.
Потом я повела Иэна в «Клуб Левака», и даже сам Левак принял его приветливо. Когда мы возвращались домой, Иэн признался:
— Я надеялся, что ты напьешься, и я смогу воспользоваться этим.
— Облом, мой темный лорд-амиго. Я теперь не реагирую на химические стимуляторы. Трезва, как монашка.
— Жаль, что ты переняла и эту способность. — Когда мы подошли к дому, он приблизился ко мне вплотную. — Можно я останусь на ночь? Я живу воспоминаниями о том, как мы занимались любовью.
Иэн заключил меня в объятия, и я испытала изумительное ощущение.
— Нет, Иэн. Я по-прежнему люблю Освальда. И всегда буду его любить.
— Освальд об этом не узнает. — Его губы скользнули от моей щеки к уху.
Я так долго была одинокой, так жаждала близости. Нужно было заставить Иэна уехать, чтобы не поддаться искушению.
— Зато я буду знать. И ты. — Я отстранилась от Иэна.
Отпустив меня, Иэн улыбнулся как уставший от жизни человек. Его улыбка словно бы говорила: «Знаем, плавали».
— Ты заставишь меня ревновать.
— Я могу позвонить в «Парагон» и зарезервировать для тебя номер. Они предлагают двадцать семь видов массажа.
— Нет, я поеду дальше. У меня кое-что есть для тебя. — Иэн направился к машине, а затем вернулся с папкой в руках. — Вот.
Открыв папку, я взглянула на страницы. Половина их была исписана текстами на непонятном языке, судя по виду, восточно-европейском.
— Что это?
— Петиции по поводу твоих прав, которые семейство Грант подавало в совет. Вот самые первые заявления. — Он вынул из папки несколько страниц. — Это отказ Освальда подчиниться распоряжению совета, который требовал передать тебя под арест в обмен на значительное финансовое вознаграждение.
Сумма была ошеломительная.
— А если бы я позволила тебе остаться, ты показал бы мне это?
— Возможно да, а возможно, нет, — ответил Иэн с озорной ухмылкой. — Я подожду, пока твоя влюбленность пройдет.
— Ты не сдаешься, — усмехнувшись, заметила я.
— И ты тоже, любовь моя.
Обхватив руками его голову, я наклонила ее и поцеловала Иэна в широкий лоб.
— Спасибо тебе. Спасибо, что спас меня. Спасибо, что наделил меня этим даром.
— Я временно прощаюсь с тобой, — проговорил он. — У тебя есть мой номер. Обязательно звони, если тебе станет скучно, если понадобится сопровождение или если захочешь попрактиковаться и завести ребенка.
Когда он уехал, я отправилась в спальню и обнаружила на комоде какую-то коробку, обернутую блестящей бумагой. Я не заметила, как Иэн принес ее сюда. Развязав бледно-голубую ленту, я сняла крышку. Там, аккуратно завернутое в упаковочную бумагу, лежало красное платье — точь-в-точь как мое, что было испорчено в ту ночь, когда меня ранили. Фасон и цвет были теми же, но даже мне было заметно, что платье сшито гораздо лучше и из более изящной ткани.
Под платьем лежала маленькая коробочка. Я открыла ее. На фоне черного бархата блеснуло красивое кольцо. На тяжелом золотом ободке, изрезанном
Глава двадцать пятая
В гостях хорошо, а дома — самый лучший
На следующий день ко мне зашел Берни. Я вернула ему ключи от дома, а он дал почитать целую кучу книг. Похлопав меня по плечу, Берни сказал:
— Очень рад, что ты полностью оправилась после трагической кончины своего любимца, козлика Панчо.
— Спасибо за все, Берни, — проговорила я, отсмеявшись. — Ты просто король желтой журналистики.
— Ты была моей музой, — подыграл он. — Vaya con Dios. [106]
106
Езжай с богом (исп.).
Дорога показалась мне нескончаемой, потому что я просто сгорала от нетерпения. Когда я подъехала, уже смеркалось. Автоматические ворота распахнулись, и моя машина въехала под полог ветвей огромных ореховых деревьев. Жара позолотила поля, а полевые цветы уже отцвели.
Как обычно в это время, семейство сидело на веранде. Заметив приближение моего пикапа, они замерли, изображая картину, которую можно было бы назвать «Счастливый час Con Los Vampires». [107] А собаки, которые всегда оставались собаками и потому относились к гробовой тишине без должного почтения, с бешеным лаем помчались навстречу пикапу, так же, как и в день моего первого приезда на ранчо.
107
С вампирами (исп.).
Остановившись на подъездной аллее, я выбралась из пикапа. Дейзи подпрыгнула, и я заключила ее в объятия, при этом чуть не опрокинувшись на спину. Восстановив равновесие, я опустила Дейзи на землю и принялась гладить по спине, не испытывая ничего, кроме радости, которую обычно приносит общение с верным товарищем.
Мои друзья пристально наблюдали за тем, как я иду к веранде. Либби, сидевшая на руках у Сэма, дергала его за мочку уха. Уинни, которая стояла, облокотившись на перила, как всегда являла собой образчик повседневной элегантности. Эдна восседала рядом с Гэбриелом. Одной рукой он обхватывал ее плечи; волосы Гэбриела немного отросли. Но Освальда там не было.
— Где Освальд? — с тревогой спросила я, размышляя о том, не слишком ли долго я отсутствовала. Вдруг он соорудил себе подружку из запчастей, оставшихся от его пациенток?
— Юная леди, — возмутилась Эдна, — вряд ли такое приветствие звучит приемлемо, особенно из уст человека, который так долго отсутствовал.
Подойдя поближе, я заключила ее в объятия, да так, что чуть не опрокинула ее коктейль.
— Я тоже без вас скучала. Так где все-таки Освальд?
— Он в хижине, — ответил Гэбриел, оттащив меня от Эдны и крепко обняв в свою очередь. — Скажи, что тебе лучше.