Ночной позор
Шрифт:
Не случайно заводская команда регулярно побеждает в престижном состязании ралли Париж—Дакар в классе грузовиков. Выбери Утка обычную дорогу, нас догнали бы в два счета. Но хитрый оперативник попер прямо в поле, обыкновенное, незасеянное, на удивление, поле. Тряска стояла несусветная. Мешки падали мне на голову, ударяли в бока, прижимали к потолку. Больше всего я боялся ненароком вывалиться. Только покалечиться во цвете лет не хватало.
Зато благодаря тряске наши преследователи были лишены возможности открыть
Когда огни последней машины скрылись в темноте, Утка остановился. Я, пошатываясь, спрыгнул на землю и перебрался в кабину.
— А ты, однако, без башни пацан,— с некоторым уважением в голосе заметил оперативник.— Я бы и то, наверное, гранату не стал бросать. Вокзал все-таки, этот взрыв полгорода слышало!
Я не стал говорить ему, что был уверен в отсутствии у гранаты боевой начинки.
Утка принялся рассуждать, перебирая возможные варианты дальнейших действий.
— Обратно мы теперь не вернемся, машина больно приметная. Надо бы где-то спрятать…
— Мне завтра на работу.
— Мне тоже. Если дело выгорит, не придется работать до конца жизни. А живем мы долго, сам знаешь.
Я невольно задумался, прельщенный грядущими перспективами.
— Жалко, придется теперь всех этих ребят поубивать,— вздохнул Утка.— Еще чего разболтают. Я им всей правды не сказал, но что-то они подозревают, а это уже опасно.
— А что оно там, в мешках? — я, пока меня трясло в кузове, пытался расковырять полиэтилен, но не очень-то вышло, упаковка хорошая, в несколько слоев, проложена еще бумагой.
И ничего сверху не написано, ни сроков хранения, ни «беречь от прямых солнечных лучей», ни «вскрывать без противогаза — опасно для репродуктивной функции».
— Так,— Утка попытался принять страшно неопределенный вид,— груз Минобороны. Какая-то херня, еще с советских времен. Секретная разработка, такого нигде больше не делают.
Скрывает что-то наш доблестный оперативник, по роже видно, недоговаривает.
Но, как мне ни любопытно было, Утку разве проймешь? Оперативник сделал козью морду и заявил, что ему и самому-то ничего толком не известно, к тому же, во многая знания многа печали.
— Есть идея,— сказал наконец Утка.— Я знаю теперь, как ты в ихнее логово будешь втираться. Ты машину водить умеешь?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Здесь на сцене появляется организованная преступность, а я вдруг оказываюсь почетным ее членом
Я вертел руль, путаясь в педалях. Главное, сцепление не забывать… Газ… Тормоз… Газ… Тормоз… Газ… Газ… Ой! Простите-извините!
«КамАЗ» въехал своим зеленым рылом прямо в кованые ворота. Чугунная
Дробно затарахтела сигнализация. Ворота попробовали было открыться, но у них, конечно, ничего не вышло, электромотор надсадно взвыл и навсегда смолк.
А меня уже выволакивали из кабины и без всяких, по-простому, укладывали щекой на бетонную дорожку.
— Я к Василь Сергеичу! К Василь Сергеичу! — орал я, вырываясь.
Кто-то придавил мою шею дорогой кроссовкой. Ух ты, какие штучки. Интересно, где покупалось, в каком… Ой!
Конечно, так меня и поведут прям сейчас к Василь Сергеичу.
— Ладно, поднимите его! — это подошел кто-то из начальства.
Наш с Уткой план начал давать сбои еще на первом этапе своего воплощения.
Ломать ворота, я, конечно, не собирался, просто подвело управление. Я вообще танком рулить учился.
Меня встряхнули и вздернули за шиворот так высоко, что пришлось стоять на носочках. Значит, если маленький, то можно издеваться, да?
— Ты кто, уродец? — уважительно спросил меня начальник охраны.
Я просипел что-то насчет того, что воротником горло передавило, неплохо бы и отпустить.
— А? — не понял охранник.— Повтори.
— Шпшспсшп!
— По-моему, это он нас материт,— высказал предположение один из охранников.— Давайте замочим козла!
— Шшш пш пш! — возмутился я.— Спш пы пш сшсш!
Тут охранники наконец сообразили, и я рухнул на пол, потирая шею. Здесь они, надо сказать, немного поторопились, потому что я успел по инерции закончить фразу:
— Шсш шс шс, шс-дарасы…
— Какие дарасы? — насторожились охранники.
— Ладно, хватит. Говори, кто теракт заказал.
— Какой еще теракт? — удивился я.
— Дурака не строй! — начальник охраны сделал строгое лицо.— Знаем мы эти фокусы, въехать на машине со взрывчаткой к Василь Сергеичу, уважаемому члену общества, разнести дом, человеческие жертвы, резонанс… Пугнуть хотели… А ты ничего, смелый. Камикадзе.
— Это разве не грузинская фамилия? — невинно поинтересовался я.
Ну, Утка, ну, дарас, среди всех дарасов дарас! Подставил, ничего не скажешь. Ввек не прощу.
Теперь надо выворачиваться.
— Там не взрывчатка.
— А что?
— Не знаю,— искренне ответил я.— Самому интересно. Мне бы с Василь Сергеичем…
До выяснения «КамАЗ» загнали во двор, где обложили мешками с песком и автоматчиками.
Меня завели в мрачные застенки с евроремонтом и велели готовиться к пыткам.
У волшебной мафии все должно быть не как у людей.
Вместо втыкания паяльника в задницу и других страшных вещей мной занялся потертый жизнью колдун.
Он уставился в мои ясные очи и пробормотал: