Ночной разговор
Шрифт:
Глава вторая
Кто-то властно постучал в дверь и сразу зашёл в сени.
– Войдите, – крикнул священник, – а-а, Поликарп Петрович, за какой надобностью в столь позднее время? Неужто случилось что?
Тяжёлым шагом в горницу зашёл полицмейстер. Он снял мокрую фуражку и благочестиво перекрестился на красный угол.
– Здравствуйте, отец Елизарий… А вы кто, позвольте полюбопытствовать? – низким голосом поинтересовался полный полицейский, в заляпанном грязью мундире.
– Миронов Иван Сергеевич… Вы, ваша милость, тоже падали, я смотрю? – немного насмешливо спросил Миронов. Полицмейстер
– Не падал, но грязь из-под копыт вся на меня летела… Угораздило меня погнаться за этим лесовиком, – проворчал он, присаживаясь на скамейку возле стола, – вы уж, батюшка, не серчайте за поздний визит… Смотрю, наливочку распечатали? – Елизарий только улыбнулся в ответ и налил рюмочку полицмейстеру, – вишь какой случай, господа, делал объезд и вдруг встретил возле кладбища одного беглого. Погнался за ним, но в самый ливень попал… За стеной дождя стало ничего не видно, а этот подлец как в воду канул, простите за каламбур…
– Уж не моего ли слугу Прохора вы имеете в виду? Такой нечёсаный, с торчащими космами из-под фуражки.
– О, так это ваш слуга? Откуда он у вас появился?
Миронов пожал плечами.
– Из Москвы со мной приехал. Неужто он беглый?
– Беглый, – кивнул толстым подбородком полицмейстер. – Кстати, как вы познакомились с ним?
– Обыкновенно… Ехал я как-то из ресторана, – Миронов замялся, – изрядно выпивши, если честно, и не мог самостоятельно выбраться из коляски. А мужик-кучер не поленился меня дотащить до квартиры. Я ему деньги сунул и спрашиваю: хочешь, мол, работать у меня? Он согласился. Утром-то я глянул и чуть со страху не помер – думал, что ночной кошмар, с лохматым лешим, теперь меня наяву преследовать будет. Оказалось, что и не сон это был… Уж кто он, откуда, как-то не интересовался. Если бы не его вид косматый, то всем он меня устраивал: немногословный, много не воровал, да и не подводил меня до сих пор. А сегодня, как закончил я убирать могилки родных-то, глядь, а Прохора вместе с коляской-то и нет. Вот оно что, оказывается, от вас он убегал, Поликарп Петрович. А вы уверены, что Прохор тот самый беглый?
– Второго такого нет, господин Миронов… Всё-таки мне непонятно, как вы могли принять его на службу? Больно вид у него страшенный.
– Вы знаете, Поликарп Петрович, я по возвращении из-за границы столько уже удивительных людей встретил, что мой беглый Прохор совсем не выглядит необычным.
– Любопытно послушать, кого же вы ещё встретили, – прохрипел полицейский, смачно откусывая сахарок и прихлёбывая горячий чай, заботливо налитый священником.
– Что ж, подивитесь со мной, господа… – Миронов заходил по комнате и ровным низким голосом привычно стал рассказывать: – в первые же дни по приезде в ресторане я познакомился с бывшим дьяконом, мечтающим о карьере артиста. Хвастался он, что сам Шаляпин его прослушал. Мол, голос у него шаляпинский, силищи непомерной и от природы поставленный. Я и спрашиваю:
– Так что же вы в театре-то не выступаете?
– От робости проклятой, говорит, не могу избавиться. Как увижу публику, так и голос теряю. Шаляпин со мной рецептом поделился: чтобы публики не бояться, бери, говорит, глазом поверх голов. Как глаза выше публики поставишь, так её под ноги себе и бросишь. Я, говорит, всегда так с поднятой головой пою.
– Ну а вы что ж, пробовали по его совету петь? – заинтересовался я.
– Пробовал, но вот незадача…
Но это не самое интересное в его натуре, господа, – сделал паузу Миронов, – то, что он мне поведал, звучит до крайности невероятно: оказывается, после неудачных попыток стать артистом, этот господин устроился страховым агентом и стал страховать от пожаров. Но не просто страховал, а ещё и сам поджигал…
Полицмейстер поперхнулся чаем и долго кашлял. Иван Сергеевич терпеливо ждал.
– То есть как… сам поджигал? – выпучив глаза, сипло спросил жандарм.
– Я тоже был поражён таким поворотом… Оказывается, он частенько поджигал тот двор, который только что застраховал. Потом быстро собирал свою пожарную команду и с удовольствием сам и тушил… Можете себе представить?.. Вот такой огнепоклонник… Ещё и радовался за тех крестьян, которым страховое общество потом выплачивало страховку. Мол, никто без прибытка не остался…
– Ну и дела, – покачал головой офицер, – мы, батюшка, с вами скучно живём. Такого я ещё не слышал. Теперь буду на пожарах страховых агентов проверять.
– Ещё чайку? – предложил священник.
– Нет, ваше преподобие, поеду я… Жена уж, наверное, все глаза проглядела, меня дожидаючись. Чего я заехал-то к вам… Посмотрите завтра метрику на крестьянина Милюкова… Помните такого? Он у вас недавно венчался.
– Помню, а что с ним не так?
– Да говорят, многожёнец. Подтверждение из Твери просят.
– Завтра посмотрю обязательно.
– Тогда до завтра. Прощайте, Иван Сергеевич.
Священник проводил полицейского и присел на скамейку, прикрыв глаза. Сегодня выдался беспокойный день – пришлось отпевать умершего в соседней деревне. Годы брали своё – уже не было прежней бодрости, всё чаще хотелось лечь спать пораньше… А тут ещё и гость нежданный…
– Батюшка, вы спать хотите? – услышал он участливый голос Ивана Сергеевича, – может, тогда в следующий раз договорим? – вежливо спросил он, но Елизарий распознал в его голосе надежду, что он всё-таки дослушает его.
– Нет, нет, не обращайте внимания, – распахнул глаза пошире священник, – а давайте-ка ещё чайку поставим. Так и сон отгоним…
– Давайте, – обрадованно кивнул гость, – вы сидите, я помогу…
Пока Иван Сергеевич суетился над самоваром, отец Елизарий усиленно вспоминал, какой же вопрос он забыл задать своему новому знакомому.
– Иван Сергеевич, а вы к кому на кладбище-то ходили? Кто у вас там лежит?
Гость замер с чашкой в руках, но тут же повернулся.
– Родные по матери у меня здесь похоронены. Моя матушка из Нижнего Новгорода. Это уж отец увёз её в Москву отсюда.
– Вот как? – оживился отец Елизарий, – а как фамилия ваших предков будет?
– Савельевы… Садитесь поближе, батюшка, давайте я за вами поухаживаю.
– Вот спасибо, уважили старика, – закряхтел Елизарий, хитро поглядывая на барина, – не часто у меня бывают такие важные гости да ещё и философы.
– Не прибедняйтесь, батюшка, помню я наш разговор, – усмехнулся Иван Сергеевич, – помню и речь вашу грамотную, и книжек вон у вас полно. Меня не проведёте своей простотой. Я человек опытный, много где побывал и людей вижу хорошо.