Ночной садовник
Шрифт:
Рисуясь, Брок взглянул на Томми Бродаса и заявил, что это ограбление.
— Это и дураку ясно, — хмыкнул Бродас, недовольно поведя унизанными перстнями пальцами. Он раздраженно подвинулся, плотнее втискивая в кресло свою толстую задницу, висевшие на его груди цепочки слабо звякнули. — Но только ничего ценного у меня нет, ясно?
Брок поднял пистолет. Шантель Ричардс спряталась за его спину. Он выстрелил в богато украшенное позолоченными листьями зеркало, висевшее над камином. Стекло, взорвавшись мелкими брызгами,
— Сейчас стало еще меньше, — сказал Брок.
Они все ждали, пока стихнет звон в ушах и рассеется дым от выстрела. Комната была щедро обставлена мебелью с Висконсин-авеню и статуэтками обнаженных нимф. Плазменный телевизор, самый большой из тех, что выпускала фирма «Панасоник», стоял на подставке из стекла и металла и занимал большую часть одной из стен. Книжный шкаф с томами в кожаных переплетах на полках закрывал другую стену. Посередине шкафа имелась ниша, в которой был установлен довольно большой, с подсветкой, аквариум с яркими тропическими рыбками. Над аквариумом оставалось еще около фута свободного пространства.
— Свяжи их, — скомандовал Брок.
Гаскинс передал Броку свой пистолет. Брок засунул его за пояс, держа Бродаса на мушке своего «кольта».
Пока Гаскинс связывал Бродаса и Риза клейкой лентой, Брок подошел к бару, расположенному рядом с телевизором. На полке стояло несколько бутылок, в том числе «Реми Хо» и «Мартель Кордон Блю». На отдельной полочке ниже стояли бутылки «Курвуазье» и «Хеннесси».
Брок нашел стакан и налил пару дюймов «Реми».
— Это же «Хо», — произнес Бродас, впервые он выглядел встревоженным.
— Поэтому я и собираюсь выпить немного, — ответил Брок.
— Я хочу сказать, что для тебя нет разницы, так зачем же пить коньяк стоимостью сто пятьдесят долларов за бутылку.
— Считаешь, что я не смогу почувствовать разницу?
— Ублюдок, — сказал Эдвард Риз с улыбкой.
Брок посмотрел на него, но улыбаться Риз не перестал.
— Заклей этому парню рот, — велел Брок.
Гаскинс молча выполнил приказание и сделал шаг назад. Брок отхлебнул коньяка и покрутил его на языке, стараясь полнее раскрыть вкус напитка.
— Прекрасный, — с видом знатока сказал Брок. — Не хочешь глоток?
— Нет, — Гаскинс отрицательно мотнул головой.
Брок достал из-за пояса «Глок» и передал его Гаскинсу.
— Ладно, — сказал Брок. — Где твой тайник, толстяк?
— Мой тайник?
— Только деньги. Наркотики мне не нужны.
— Сказал же, что у меня ничего нет.
— Смотри, это «пушка». Если ты сейчас же не заговоришь, мне придется снова ею воспользоваться.
— Можешь делать, что угодно, — ответил Бродас. — Я тебе все сказал.
Брок сделал еще глоток. Он поставил стакан и подошел к Шантель Ричардс. Коснулся ее лица и медленно провел пальцем вниз по щеке. Ее рассердило это прикосновение, и она отвернулась.
Выражение
— Выбирай, — сказал Брок. — Или ты отдаешь мне свою заначку, или я трахну ее прямо у тебя на глазах, ясно? Что ты об этом думаешь?
— Валяй, — ответил Бродас. — Можешь пригласить всю чертову округу, если хочешь. Я думаю, они не откажутся.
Глаза Шантель гневно сверкнули.
— Ублюдок!
— Ты не любишь эту женщину? — спросил Брок.
— Дерьмо, — сказал Бродас. — Эта сука мне даже не нравится.
Брок повернулся к Гаскинсу:
— Налей даме выпить.
— Что ты будешь? — Гаскинс потянулся к бутылкам.
— «Мартель», — ответила Шанель Ричардс. — Налей мне «Кордон Блю».
Брок и Шантель сидели наверху, в хозяйской спальне, на очень широкой кровати. На комоде стояло несколько богато украшенных шкатулок, в которых, как предположил Брок, хранились драгоценности. Через открытую дверь гардеробной он мог видеть много костюмов, аккуратный ряд туфель и комплект дорогих чемоданов. Шантель отпила немного коньяка, закрыла глаза, потом снова сделала глоток.
— Действительно хороший, — сказала она. — Сто девяносто долларов за бутылку. Мне всегда хотелось его попробовать.
— Так ты его первый раз пьешь?
— Думаешь, он когда-нибудь угощал меня?
— Если парень так плохо относится к своей подружке, тем более такой шикарной, это наводит на размышления.
— Единственное, что его волнует, — это дом и то барахло, которым он его набил.
— Это твои украшения? — спросил Брок, кивком указывая на комод.
— Его, — ответила Шантель. — Мне он ничего не покупает. Машина, которую ты видел, моя. Я выплачиваю за нее взнос каждый месяц. Я ведь работаю.
— Что еще у него есть?
— У него есть яйцо.
— Яйцо?
— Он говорит, что это яйцо Фаберже. Купил его на улице. Я сказала ему, что Фаберже не продают в темных переулках, но он утверждает, что оно настоящее.
— Мне не нужны никакие фальшивые яйца. Я спрашиваю о деньгах.
— Они у него есть. Но, черт меня побери, если я знаю, где они.
— Этот второй, с наглой ухмылкой. Он ведь приехал забрать деньги, верно? И он должен привезти наркоту из Нью-Йорка, ведь так?
— Думаю, так.
— Но где наличные, ты не знаешь?
— Томми ни за что бы мне не сказал. Думаю, не очень-то он меня любит.
— Но свое барахло он любит?
— Больше жизни.
Брок поджал губы. Он всегда это делал, обдумывая план действий.
— Перед домом — там не больше ярда, — сказал Брок.
— Что?
— За домом есть трава?
— Есть немного.
— Значит, есть и газонокосилка.
— Она там, в сарае.
— Она ведь не электрическая, да? — спросил Брок. — Тогда у меня есть одна мыслишка.