Ночной шедевр
Шрифт:
Ирвин опять глянул в угол, где стояла дорожная сумка.
Но он обещал дождаться Лайзу… Хорошо. Он ее дождется и, быть может, использует последний шанс — возьмет да и спросит, сразу и прямо: ты поедешь со мной в Джорджтаун?
Что она ответит? Лайза, обиженная на весь мир…
19
Но, как ни пытался Ирвин представить себе реакцию Лайзы или ее дальнейшие действия, он даже приблизительно не мог вообразить, что его ожидает.
В дверь постучали. Ирвин изумленно
В следующую секунду ему показалось, что он грезит наяву. Перед ним стояла прекрасная невеста. Ослепительное явление, которое меньше всего можно было ожидать на пороге рабочей студии. И только по знакомой, чуть извиняющейся улыбке Ирвин понял, что это Лайза — Лайза, которая сменила черные очки, вечную шапочку, неизменный шарф, серый костюм и разношенные туфли на полный свадебный наряд.
Ирвин охнул. Лайза рассмеялась и подала ему руку. Все еще ошеломленный, он бережно провел ее в комнату, не решаясь спросить, что все это значит, лихорадочно соображая на ходу, откуда и зачем явилось все это великолепие.
Пышное, многослойное, переливающееся радужными перламутровыми оттенками платье. Изящные руки затянуты в длинные белые перчатки. Невеста, настоящая невеста — от жемчужной диадемы до остроносых туфелек на высоченном каблуке. Образец невинности, эталон девушки, наконец-то идущей под венец!
Ирвин, как сомнамбула, неуверенным шагом приблизился к чудесному видению, боясь лишь одного: что видение исчезнет, опять скроется в своем трагическом прошлом.
— Лайза, — только и смог прошептать он. — Лайза…
— Да, — прошептали в ответ. — Узнал?
Ирвин закивал — глаза его заблестели радостью.
— С трудом. Ты… ты необыкновенно хороша. Но откуда у тебя все это?
Светившееся радостью лицо Лайзы вмиг погасло. В этот же миг Ирвин понял бестактность своего вопроса. Но не успел он выкрутиться, как Лайза ровным голосом ответила:
— Я хранила эти вещи со дня… с того дня… как память. И вот теперь решила использовать их как аксессуары для съемки. Красота еще ни разу не принесла мне ничего хорошего. Одни несчастья и проблемы. Так вот я и решила: пусть хоть раз моя красота послужит доброму делу. Подойдет тебе такая модель?
Ирвин опять кивнул, не в силах ответить. В голове его кипела мешанина противоречивых мыслей и чувств. С острой радостью он осознавал лишь одно: ассистентка не утратила в жуткой катастрофе ни толики красоты, ни толики очарования. Значит, она спрятала свои потрясающие достоинства под личиной несчастной жертвы! Боясь повторения печального опыта, когда ее красота принесла лишь горе и боль… Красота, да… но совсем другая! Не агрессивная красота хитроумной и коварной Сандры — в красоте ассистентки чувствовалось спокойное и тихое очарование, которое, словно волшебный туман,
И все же Ирвин не мог поверить, что его хлопотливая, занудная, сверхзаботливая ассистентка, неказистая и молчаливая, угрюмо прячущаяся в придуманный футляр, эта серая мышка в одно мгновение превратилась в невесту, от которой невозможно отвести взгляда.
И тут только Ирвин ясно осознал подвиг, на который решилась Лайза.
Она не только успела отвести от Ирвина обвинение в плагиате. Лайза вознамерилась заменить подлую Мисс Техас — и как заменить!
Все великолепие свадебного наряда, все несбывшиеся мечты о прекрасном будущем она решила отдать в жертву замыслу нового снимка. Снимка, который и должен стать тем самым шедевром, которого от него так ждут!
Перед ошалевшим от открывающихся творческих перспектив мастером стояла полностью готовая к съемке высококлассная фотомодель.
— Может быть, начнем работу? — привычным озабоченным тоном ассистентки спросила невеста. — Время-то уходит.
— Успеем… — пробормотал Ирвин, машинально присматриваясь к освещению.
— Надеюсь, я не зря старалась!
Лайза улыбнулась — да так ослепительно, что Ирвин мгновенно вспомнил, что перед ним как-никак победительница конкурса красоты штата Иллинойс.
Фотографа охватило то самое настоящее вдохновение, которого, бывало, годами, десятилетиями ждут и не дожидаются даже самые опытные мастера.
— Сосредоточься, — скомандовал Ирвин.
Лайза кивнула.
— Какой образ нужен?
Ирвин прищурился, вглядываясь не столько в модель, сколько в свое видение.
— Я думаю, мы сделаем кадр, если ты сумеешь выразить две взаимоисключающие эмоции…
Лайза взглянула на него тревожно и удивленно.
Мысли Ирвина шли вслух неудержимым потоком, он сам не мог бы сказать, к кому они были обращены, но модель понимала их вполне.
— Сейчас в тебе преобладает грусть по несостоявшемуся замужеству…
— Есть немного…
— Но появилась надежда на будущее счастье. Вдруг возник новый шанс…
— Это трудновато.
— А ты представь, будто я — твой суженый, — улыбнулся Ирвин.
Лайза смущенно вскинула глаза.
— Постараюсь.
Ирвин увлеченно продолжал:
— Я должен уловить тот самый момент, когда невеста уже простилась с прошлым, но еще не обрела будущего.
— Момент истины, — тихо подсказала ассистентка.
— Точно, — кивнул Ирвин. — Ну, вперед?
И началось странное действо, слияние в едином творческом порыве фотографа и его модели.
Фотограф менял объективы.
Фотограф поправлял освещение.
Фотограф то становился на колени, то распластывался на полу, то запрыгивал на стремянку.
И ни разу из уст Ирвина не вырвалось ни одного указания модели, которая вела себя совершенно естественно, органично, без малейшей фальши, свойственной многим и многим признанным красавицам.