Ночной ураган
Шрифт:
— Слава Господу нашему, — пробормотал он вслух.
Была уже почти полночь, когда Джинни и Алек устроились в огромном кресле у камина. Алек притянул жену к себе на колени.
— Благодарение Богу, пожар едва не уничтожил только восточное крыло. Именно там жил мой управляющий, Арнолд Круиск. Тот, кто убил его, наверняка хотел убедиться, что Арнолд уже не встанет. Я говорил со многими слугами. Они не верят, что убийца или убийцы совершили поджог. Считают, что это скорее всего несчастный случай, говорят, что все в этом поместье слишком любят Грейндж, чтобы пытаться спалить его.
Алек вздохнул, откинул голову
— В этой комнате ты в безопасности, правда?
Голос жены мгновенно вырвал его из полудремоты, и Алек снова встряхнулся:
— Ты заметила?
— Да. Те воспоминания, которые так ужасно ранили тебя, здесь оставили в покое.
Алек пристально разглядывал жену. Немного пугающе сознавать, что она знает его так хорошо и способна определить, что с ним происходит. Джинни сумела прекрасно обойтись с миссис Макграфф, Смайтом и остальными слугами, жившими в Грейндж. Они, кажется, даже не возражали против того, что Джинни — американка.
Алек не понимал, что именно очевидная тревога жены за него заставляет слуг выполнять любые его приказания.
— Ты ужасно смышленая, так ведь?
— Больше, чем вы представляете, милорд. Она осторожно коснулась губами его шеи.
— Попробуй сказать, что я не права. Тебе являются видения, но беда в том, что ты переживаешь ощущения, которые чувствовал во время того или иного происшествия. Невозможно постоянно испытывать боль прошлого, это ужасно несправедливо. Представляю, как мне было бы тяжело!
— Ты совершенно права. Это по меньшей мере неприятно.
— О Алек, ты просто мастер преуменьшать! Но мне кажется, ты самый лучший на свете человек, и я очень тебя люблю.
Не успело это неосторожное признание слететь с губ, как Джинни захлопнула рукой рот, но слова уже вылетели, и вернуть их назад не смог бы никто на свете. Джинни молча уставилась на Алека, подозрительно, испуганно, чувствуя, как колотится сердце.
Он улыбнулся, очень медленно и нежно, чуть отстранил от себя Джинни, сжал ладонями ее лицо и поцеловал. Дыхание его было теплым, отдающим сладким запахом кларета, который он пил за обедом Язык Алека коснулся ее губ, проник внутрь, и Джинни самозабвенно отдала свой рот, свое тело, всю себя. Огонь пробежал по жилам, когда их языки сплелись в чувственном танце, невыносимый жар медленно заливал ее, собираясь в потаенной расщелине между ног, обжигая томительной болью.
— Алек, — пробормотала она, приникая губами к его губам.
— Ты никогда раньше не говорила, что любишь меня?
— Нет. Я сама не понимала этого. И потом, боялась сказать.
Его руки ласкали ее груди, язык лизал кончики губ, зубы чуть прикусывали розовые бутоны сосков.
— Как ты могла бояться? Ты — моя жена.
— Потому что ты не любишь меня. И никогда не любил. По-моему, ты считал меня чем-то вроде ошибки природы, чудачки, чучела, не разбирающегося ни в модах, ни в нарядах. Подумать только, женщина, мужу которой приходится выбирать ей платья и драгоценности.
— Ты не говорила мне этого раньше, — перебил он, не обращая внимания на ее попытку посмеяться над собой. — Бояться сказать мужу, что любишь его? Боже, какими восхитительными ощущениями это признание наполняет мое сердце, леди Шерард! Мужчина хочет, чтобы его любили, хочет, чтобы его дама отдавалась ему до конца.
«Именно так я и сделала», —
— И знаешь, что еще, Джинни Каррик? Ты вовсе не чудачка, не каприз природы. Ты очень милая, добрая беременная леди. И чаруешь меня, завораживаешь, Джинни А сейчас знаешь, что я хочу сделать с тобой, прямо здесь?
Сердце Джинни лихорадочно колотилось, во рту пересохло.
— А, значит, думаешь о том, что хочешь сделать со мной? Джинни кивнула, не сводя глаз с его губ, не в состоянии найти слова, чтобы высказать свои чувства к нему.
— Хочу целовать твой живот, Джинни… потом ласкать тебя ртом и языком… между твоих стройных ног… хочу, чтобы ты дергала меня за волосы, вцеплялась в плечи, и выгибала спину, и кричала, когда будешь биться в судорогах экстаза.
Джинни трясло, и Алек видел это, и она знала, что он все видит, и поэтому постаралась прийти в себя и улыбнуться безмятежной улыбкой:
— Я тоже хочу целовать твой живот, Алек, взять в рот твою напряженную плоть и ласкать до тех пор, пока не опьянеешь от наслаждения.
— Господи, женщина, — выдохнул он очевидно довольный, испуганный и возбужденный одновременно, — клянусь, ты победила или, скорее, мы оба вышли победителями, не так ли?
Джинни безмолвно кивнула.
Они овладели друг другом, и наслаждение было, как всегда, ослепительно острым, ни с чем не сравнимым. И Джинни снова сказала, что любит его, сказала, когда ее тело извивалось в конвульсиях освобождения. И опять Алек улыбнулся и поцеловал ее. Огненная страсть вновь охватила их, и Алек взял ее, глубоко вонзаясь в податливое тело, шепча, как она восхитительна, как прекрасна, когда отдается так самозабвенно. И его пальцы ласкали ее, пока Джинни не вскрикнула, хрипло, прерывисто, и Алек окончательно потерял голову.
«Он не любит меня, — думала Джинни, засыпая. — И как он сможет любить? Алек даже не знает, кто я».
Но он с каждым днем вспоминает все больше. Скоро. Скоро к нему вернется память, Джинни твердо знала это.
Глава 23
Память Алека действительно вернулась, так же внезапно, как исчезла, но никто из них не представлял, что именно Джинни станет тем толчком, который вернет его к прошлому.
Она сосредоточенно перелистывала старые бумаги и счетные книги в конторе Арнолда Круиска, в изуродованном пожаром восточном крыле. Последнее время она изучила груды обуглившихся страниц со столбиками цифр и отчетами, но не нашла ничего, что считала важным, что дало бы ключ к разгадке убийства управляющего. Поскольку здесь было ужасно грязно, она оделась в мужской костюм, тот самый, в котором работала на верфи в Балтиморе.
Она только что отдала приказания лакею Джайлсу и встала на цыпочки, едва удерживая равновесие, стараясь дотянуться до переплетенного в кожу толстого тома, готового вот-вот упасть с полусожженной верхней полки, когда услыхала чьи-то шаги. Джинни обернулась, улыбаясь Алеку, осторожно пробиравшемуся сквозь завалы мусора.
Поздоровавшись с мужем, Джинии хотела было узнать, как прошла встреча с сэром Эдуардом Мортимером, но тут Джайлс о чем-то спросил. Джинни ответила и, снова взглянув на Алека, заметила, как пристально он уставился на нее. Джинни недоуменно наклонила голову набок и подняла брови, вытирая грязные ладони о брюки.