Ночной визит
Шрифт:
– Почему они не встретились? – спросил он Лестера.
– Я думаю – из-за неаккуратности, – ответил американец. – Не явился Николай. Сорвал встречу. А теперь оба боятся, опасаются друг друга…
Шилл искоса посмотрел на него:
– Из-за неаккуратности, говорите? А почему Владимир так долго молчал? Это настораживает. Ведь Сергей сообщил, что именно Вольдемар не явился на встречу.
– Но, господин полковник, Вольдемар напуган исчезновением Николая. Он выжидает. И он прав. Ведь место и время встречи были известны Николаю.
–
– И Николая, – подсказал Лестер. – И Вольдемар совершенно прав, выжидая. Место встречи известно Николаю, – повторил он, как бы развивая логику своих доводов. – Если Вольдемар придет туда вместе с Сергеем, а Николай уже схвачен, их тоже могут схватить. Уж лучше переждать. Я бы на его месте поступил так же. Но, как видите, Сергея не арестовали. Значит, наши предположения, что Николай не на свободе, к счастью, неверны. Он безусловно свободен или же… мертв.
Рассуждения Лестера были убедительны. Они поколебали сомнения Шилла, но он не хотел сдаваться.
– Слишком уж долго молчал Вольдемар, – проворчал Шилл. – А теперь, видите ли, подыскал удобную квартиру. Ждет указаний. Не морочат ли нам голову советские контрразведчики?
– Не думаю. Это почерк Владимира, – ответил Лестер.
Шилл долго молчал, что-то обдумывая.
– Поздравлять нас все-таки рано, – наконец произнес он. – Вы разработали план получения документов, которые находятся в руках Сергея?
– Этот план разрабатывается, шеф.
– Вот что. – Тяжелая ладонь полковника легла на зеленое сукно письменного стола. – Надо быть осторожнее. Поставьте Владимиру контрольные вопросы. Запросите Сергея. Хорошенько сличите почерки. Пусть все передачи принимает лично Ганс. Мы должны убедиться, свободен ли Вольдемар в своих действиях.
В перехваченной чекистами радиограмме, переданной «вслепую» для Сергея, шпиону предлагалось сообщить все, что ему известно о Владимире. Это была проверка. Если Сергей был бы на свободе, он должен ответить. Положение осложнилось. Не обращаться же за помощью к Сергею! Возможно, американцы рассчитывают на то, что, если Сергей арестован и будет действовать подневольно, он условным знаком сообщит об этом, когда его заставят написать письмо или посадят за передатчик. И тогда весь план, разработанный Телегиным и Васильевым, будет сорван. В то же время если не ответить на вопрос, молчание Сергея, вполне естественно, вызовет у его шефов подозрение.
– Положение, однако, еще не безвыходное, – сказал Телегин, когда Васильев доложил ему о полученной радиограмме. – Ведь у нас есть два письма, написанные собственноручно Сергеем: то, что принес в управление Саженцев, и то, что принесла Мария Федоровна. – Телегин подошел к сейфу и достал голубой конверт с наклейкой «международное». – Письмо мы отправим по назначению, – продолжал он свою мысль, – но предварительно графологи несколько изменят в нем тайнописный текст. Оно рассеет
В тот же день письмо было отправлено. После того как над ним поработали графологи в научно-техническом отделе управления, зашифрованный текст выглядел так: «От Николая все еще нет никаких вестей. Рацию Владимира перепрятали. Договорились пока не встречаться. Обстоятельства складываются хорошо. Продолжаю действовать. В квадрате № 11 обнаружил неиспользуемый аэродром военного времени».
– Клёв на уду! – пожелал удачи Васильев, опуская письмо в почтовый ящик.
Через несколько дней у себя в кабинете вместе с Алексеем он уже читал отпечатанный на машинке расшифрованный текст радиограммы, принятой радистом управления. Радиограмма адресовалась Владимиру:
«Почему не используете рацию? Почему в условленное время не приходили на встречу с Сергеем? Ждем объяснений. Слушайте нас по расписанию. Сообщите, какое сегодня число».
– Что, у них календаря, что ли, нет? – удивился Васильев.
– Это условный знак. Если я отвечу правильно, значит, не на свободе, – объяснил Алексей. – Понимаете? Надо ответить, что сегодня – двадцать второе.
– Но сегодня только девятнадцатое, – засмеялся майор. – Уж лучше ответить, что двадцать девятое.
– Нет, по инструкции я должен сообщать числа только на три дня вперед.
– М-да… – задумчиво протянул Васильев. – Жаль, что приходится отвечать по почте.
Ему очень хотелось выпустить Алексея в эфир. События сразу же начали бы развертываться с предельной быстротой. Но он считал, что для этого еще не наступило подходящее время. Телеграммы пока еще подписывают Лестер и Беттер. Это не те люди, которые нужны. Надо убедить бывших хозяев Алексея в том, что он действует свободно. Тогда в игру вступит большое начальство. Именно этого дожидались Васильев и Телегин.
В дверь роскошного номера одного из лучших отелей города постучались. Лестер вынул изо рта трубку:
– Войдите!
Вошел Беттер.
– Есть что-нибудь новое?
Немец кивнул:
– Да, шеф. Владимир слышал нас. От него получено еще одно письмо.
– Опять письмо? Почему он не пользуется рацией? За такие задержки Шилл нас не похвалит. Да к тому же письма могут быть написаны кем угодно. Вы что же, думаете, что у советской контрразведки нет людей, которые могут подделывать почерк?
– Это верно, шеф, – терпеливо согласился Беттер. – Но зато письма гарантируют безопасность. У советской контрразведки есть и хорошие пеленгаторы. Ведь в России-то он, а не мы.
Лестер поспешил переменить разговор.
– Ну-ка, давайте сюда письмо. Что Вольдемар ответил на контрольные вопросы?
– У него все в порядке. Ответил правильно.
Лестер снова сунул в рот трубку.
– Кстати, Беттер, не хотите ли отправиться в Россию?
Немец побледнел.