Ночной звонок
Шрифт:
Варламов был дважды счастлив в любви. Первая любовь его окрылила, вторая мужеству научила, разумом укрепила, добро в сердце навеки поселила. Сын родился — вовсе затянулись старые раны, притухла боль душевная.
Вырос сын, остались опять вдвоем. Аркадий после техникума уехал в соседний город, первое письмо написал через полгода. Варламов почти круглые сутки в милиции. Скучновато жене одной в пустом доме. Приехал Аркаша — радость великая. Но сын взрослый, держится мужчиной, не ластится, как раньше, не раскрывает душу.
Для юности каждый день —
От подъезда до подвала рукой подать, а сколько можно успеть передумать, пока спускаешься вниз, открываешь дверь.
Варламов включил свет, подошел к своему дровянику — фанерному закутку с узкой дверью, открыл, посветил карманным фонариком. Поленница за зиму осела до самого пола, чурбачков осталось совсем немного, надо запасать заново. В дровянике стало просторно.
На остатках дров стоял, прислоненный к стенке, велосипед Аркадия. «Почему он его затащил сюда, в сырость?» — подумал Варламов, снимая машину и отставляя в сторону.
В глаза бросился цвет машины — черный. У Аркадия, как он помнил, был зеленый велосипед. Почему же он стал черным? А вот и крыло от переднего колеса. Крыло зеленое, сорвано и погнуто. Варламов выкатил велосипед на свет и внимательно рассмотрел. Да, велосипед черный, а насос на нем зеленый. Что бы это могло значить?
К Варламову подступила слабость, он простонал и сел на чурбак, на котором кололи дрова. Глаза его стали льдистыми, неподвижными. Он знал — в милиции находится зеленый велосипед без крыла и насоса, Варламов не раз его рассматривал. По данным анализа криминалистов, велосипед пригнали, по крайней мере, из сельской местности. Аркадий приехал домой в отпуск на велосипеде...
Холод в груди и слабость в ногах прошли не сразу. Стараясь ничем не выдать своего смятения и испуга, Варламов принес в квартиру корзину с дровами, растопил титан. Из сердца не выходила тревога: зеленое крыло, зеленый насос... Но как все это могло случиться? Не может быть, чтобы его сын... чтобы Аркадий... Нет, нет, страшно подумать!
Долго просидел Варламов в ванной, глядя на пляшущее пламя в топке титана.
— Ты не уснул, Костя? Пригрелся? — спросила Людмила Андреевна.
Варламов поспешно поднялся.
— Нет, нет, я просто так. Задумался.
— О чем?
— Да все о том же: о бандитах.
— Ты бы хоть дома не вспоминал о них — с ума можно сойти. Отдыхай. Иди к телевизору, передача хорошая.
Варламов послушно поплелся к телевизору, сел в кресло, уставился на экран. Людмилу Андреевну поведение мужа удивило: Варламов не любил телевизора, редко садился у него. «Глаза от него болят», — обычно говаривал. А сегодня вот не сводит глаз.
Варламов повернулся к жене, посмотрел прямо в растерянные глаза, спросил:
— Мила, у Аркаши какого цвета был велосипед?
Очень хотелось ему услышать —
— Зеленый, — ответила Людмила Андреевна.
— А в дровянике стоит черный. От зеленого остались лишь крыло и насос. У нас в милиции находится зеленый велосипед, тот самый, который бросили преступники. Может, он Аркашин?
Людмила Андреевна испуганно замахала руками, даже отступила, пробормотав сдавленно и жалостливо:
— Что ты, Костя! Да как это тебе в голову пришло? Не заболел ли ты, родной? Еще сына в хулиганы зачислишь, под стражу возьмешь.
— Подожди, Мила, — попросил Варламов. — Не надо так, не надо.
Людмила Андреевна, побледневшая, прижала руки к лицу. Варламов вдруг вскочил, бросился к комоду и принялся ожесточенно перебирать бумаги. Паспорт телевизора, холодильника, пылесоса, стиральной машины, радиолы... Ага, вот и паспорт велосипеда. Так, так: «Кама», Пермский завод, номер 04394957. Сходится, все сходится. Только вот номер... Какой номер зеленого велосипеда, что находится в отделении?
Варламов бросился к телефону, начал крутить диск.
— Иван Иванович? Прости, что беспокою. Понимаешь, дело такое. Не помнишь ли ты заводского номера велосипеда по делу Бушмакина? Помнишь? — майор подался вперед, потом выпрямился, повторяя шепотом, — 043949... Ты не перепутал? Точно? Спасибо, — проговорил он, выпустил из рук трубку и покачнулся, чувствуя, как покрывается холодным потом.
Людмила Андреевна подбежала, обняла, удержала.
— Что же это такое, Костик? Ты и впрямь заболел. Я сейчас вызову «скорую помощь».
— Не надо, — тихо попросил Варламов. — Не надо ничего. Сердце колет. Дай-ка валидолу, да постель застели, полежу немного.
XXII
Тем временем Аркадий спешил на вокзал. Едва он вышел на перрон, как увидел приближающийся тепловоз, за ним торопливо бежали красивые зеленые вагоны. «В котором, интересно, она едет? — бегал вдоль поезда Аркадий. — А едет ли вообще?»
Аркадий извелся от переживаний, пока Даша была в командировке. Он сходил на строительный участок, где работал Олег. В комитете комсомола узнал, что Казаков уволился с работы, уезжает из города и уже снялся с учета. Сомнений не оставалось — Олег причастен к преступлению. Значит, велосипед, попавший в милицию, его, Аркадия. Он уже хотел рассказать все своему отцу, но боялся сделать больно Даше. Сначала надо с ней поговорить. Аркадий ждал ее с нетерпением.
Народу на перроне — не протолкнешься. Приехавшие выходят из вагонов, отъезжающие спешат к поезду. В такой толпе нетрудно и не заметить Дашу. Аркадий поспешил к выходу в город. Тут же увидел: впереди его шагает девушка в коричневом платье и голубой косынке. Даша! И походка ее: шагает уверенно, красиво.
— Даша! — окликнул Аркадий девушку. — Здравствуй, Даша.
— Аркаша! — прижалась она к его плечу. — Не думала, что встретишь. Ой, как соскучилась.
— Я тоже, Даша...
Девушка уловила в голосе парня беспокойство.