Ночные бродяги
Шрифт:
— Нет, Плакса, тебе бы там не понравилось. Туда хорошо приехать в гости, но жить все время… Нет, ты бы не смог.
— А вот и смог бы!
— Нет, не смог.
— Смог!
— Ну хорошо-хорошо, не надо так кричать, но могу поспорить, ты бы не смог жить в деревне.
Плакса вздохнул и замолчал. Сейчас не время для споров — гораздо важнее найти место, где они смогут приземлиться.
—
— Но мы не можем приземлиться на этой стороне реки, она — для людей! И потом нам придется перебираться на свою сторону по мосту или на лодке. Нет, надо приземляться на нашей стороне. У нас тоже есть парки.
— Но они намного меньше.
— Ничего страшного. И смотри, что я придумал: я сейчас потяну за веревку, чтобы немного выпустить из шара воздух, а ты тем временем скинешь за борт уголь.
— Бросать горящий уголь на город? Так нельзя!
Грязнуля кивнул:
— Да, ты прав. Мы скинем его над рекой. Гляди, ветер несет нас прямо на башню. Бросаю!
И он вышвырнул за борт угли, которые, как метеоры, полетели вниз и с шипением коснулись поверхности воды. Шар начал снижаться. Внезапно он развернулся и понесся прямо над частью города, где жили животные.
— Ура! — завопил Грязнуля. — Кричи «ура!». Я доставил нас прямо по месту назначения!
— Но нас относит прямо на башню с часами! — в ужасе заверещал Плакса.
И правда, башня надвигалась на них — четырехугольная и очень большая. Циферблат часов поблескивал в лучах заходящего солнца, стрелки застыли на четверти десятого. Внизу проплывали парки, в которых мог бы приземлиться их шар, если бы ласкам удалось хоть как-то заставить его спуститься. Впрочем, у них не было времени на то, чтобы выкинуть лишний уголь, даже если не думать о том, что они выкидывают его на город.
— Похоже, мы просто слегка заденем башню! — жизнерадостно прокричал Грязнуля. — И пролетим мимо!
— Нет, мы влетим прямо в середину!
— Если только мне удастся немного отвернуть в сторону! — еще немножко! Нет, не вышло!
— Сейчас мы разобьемся! — заорал Плакса. — Я лучше выпрыгну!
— Успокойся! Все будет хорошо!
Но ничего хорошего быть не могло. Животные внизу останавливались и смотрели на воздушный шар, который, того и гляди, врежется в башню. Как раз в тот миг, когда они проплывали над городской ратушей, Грязнуля заметил нечто в саду позади фабрики, которой владел мэр Недоум.
— Ты только посмотри! — прошептал он. — За всем этим все время стоял именно он.
—
— А…
И тут воздушный шар со всей силы налетел на шпиль. Тонкая ткань порвалась, из шара мгновенно вышел горячий воздух, и корзина рухнула вниз. Ласок выбросило из корзины, какую-то секунду они летели вперед, а потом вцепились во что-то на циферблате. Корзина еще кувыркалась, а потом зацепилась за одну из фигур, украшавших башню, и застряла там.
Четверть десятого. Девять часов пятнадцать минут.
— С тобой все в порядке, Плакса? — поинтересовался Грязнуля.
Он висел, вцепившись в часовую стрелку.
— Разумеется нет, — прохныкал Плакса.
Он повис на минутной стрелке, которая, как известно, двигается куда быстрее, чем часовая.
— Все будет в порядке, — попытался подбодрить его Грязнуля.
— С тобой, может, и будет. Твоя-то стрелка пойдет вверх, а моя вот — вниз.
— Ну да, так и есть. А ты не мог бы подтянуться и попробовать перебраться на мою?
— Ты что, серьезно?
— Если бы я был на твоем месте, Плакса, я бы постарался сделать это как можно быстрее. Иначе ровно в половину десятого ты свалишься со своей стрелки прямо на копье короля Красноуса — его статуя находится прямо под нами. Так что продвигайся-ка лучше понемногу к середине, а потом перелезай ко мне. Иначе…
— Я и так все понял, — прорычал Плакса. С каждой секундой он злился на своего друга все сильнее. Впрочем, он понимал, что Грязнуля абсолютно прав.
32
— Который час? — спросила Бриония.
— Половина десятого, — отозвался Нюх. — А почему ты спрашиваешь?
— Не знаю. Мне просто показалось, что я что-то слышала. Какой-то звук, похоже на вскрик.
Она поежилась.
— Ну и зачем тебе знать время?
— Темнеет. Как раз в такое время сороки летают и крадут мячи для гольфа, а потом забрасывают ими белок.
— И те кричат?
— Это зависит от того, успела белка заметить то, что в нее кидают мяч, или нет.
— Слушай, — сказал Нюх. — Уже наступили сумерки. Я почти ничего не вижу. Может, лучше пойти домой? Я только и думаю о том, что Свелтлана разгуливает на свободе и придумывает новые планы.
— Ну ладно, — пробормотала Бриония, не особенно прислушиваясь к тому, что он говорит. — Осталось-то всего ничего.
— И ты думаешь, что мы все равно можем победить? И как же ты пришла к такому выводу?