Ночные кошмары в отдельно взятом княжестве
Шрифт:
– Деньги, не иначе, дьявол изобрёл, – вздохнул и Щур. – Соблазняет людскую душу, искушает копейкой. Ломаются людишки перед деньгой, как гнилое дерево в бурю. И себе на смену производят такие же гнилушки. Всё меньше народу настоящего
Пока они во дворе шептались да переглядывались, поминутно вздыхая, Веденей и подоспел.
Скрипнули ворота, бывший полковой кашевар вошёл во двор и плотно притворил за собой створки. Никого из слуг во дворе не было, значит, так им приказано – не высовываться.
Прикрыть ворота труд не велик, а защита от чужих глаз отменная. Раз даже слуг рядом нет, которым Щур доверяет как себе самому, значит, чужие глаза им тем более без надобности.
Кашу и ту без смекалки не сваришь, так что додуматься, что разговор серьёзный предстоит, Веденею несложно.
– Ну, други, – пробасил дородный Веденей, поворачиваясь лицом к ожидающим его товарищам, – видно, рано на покой старой гвардии. Не может народ нашего княжества без старых вояк обойтись.
– Куда ж мы без кухни?! – привычно съязвил Ефим, продолжая старый извечный спор двух
– На пустой желудок и новым сапогам не рад, – тут же ответил Веденей и хитро покосился в сторону воеводы: что тот скажет?
Щур заулыбался, но пока промолчал, довольный, что друзья с годами не теряют молодого задора: всё петушатся, всё соревнуются. Глаза его потеплели.
Ефим тоже поглядел на воеводу и, увидев улыбку на его лице, так же широко и радостно улыбнулся, шагнул навстречу Веденею и хлопнул того по плечу:
– Ни разу не уступишь старику. Всё последнее слово за собой оставляешь, – в шутку укорил он бывшего полкового повара. – Конечно, где нам за молодыми угнаться?! Вот, доживёшь до наших лет…
– Если доживёшь… – внезапно став серьёзным, сказал вдруг Щур. – Такие события навалились, что уцелеть проблематично даже страусу: ты голову в песок, а тебя – за задки…
Друзья тоже вмиг стали серьёзными. Помолчали, поникнув головами. Почесали затылки.
– От судьбы не уйдёшь, – произнёс наконец Ефим, приосанившись. – Пожили на свете, даст Бог – и ещё поживём. А нет, так нет, ни под кем ходить не будем, топтать ногами себя и людишек не позволим… Должна быть правда на свете. Никак нельзя без правды-то…
Конец ознакомительного фрагмента.