Ночные костры

Кук Линда

Узкие серебряные ободки потемнели, а когда-то душистое кедровое дерево потеряло свой цвет от долгого пребывания под землей. Серебряный замочек сломался, остался лишь яркий обломок белого металла.

Раймон поставил шкатулку на пол к ногам жены и открыл крышку.

Алиса узнала три золотых браслета и брошь королевы в виде дракона с рубиновыми глазами. Узнала она и длинную толстую серебряную цепь, которая стала такой же черной, как гнутые ободки шкатулки. В центр каждого звена было вставлено по маленькой жемчужинке. Под пыльными

предметами, лежавшими сверху, покоились десять золотых монет и два маленьких серебряных колечка.

— Здесь все так, как вы помните?

— Да. Вот только пыль… — Она осеклась, запретив себе думать о возможном источнике этой пыли. — Раньше предметы были чище. Но, кажется, ничего не повредилось.

Он внимательно смотрел на жену, как будто ждал, что она скажет что-то еще. Алиса вновь заговорила:

— Я не вижу никаких повреждений, Раймон. Королева Элеанора будет довольна, когда мы… когда вы привезете ее сокровища в Виндзор.

Он присел на корточки и поднял к ее лицу открытый взгляд своих голубых глаз.

— Здесь нет никаких сокровищ, Алиса. И вы, конечно, это знаете.

— Что вы хотите сказать?

— Вы знаете, что это не сокровища. Она подняла глаза:

— Я вас не понимаю. Вот же они, перед вами! Я попрошу Эмму, чтобы она почистила все предметы перед тем, как вы повезете их королеве.

Раймон глубоко вздохнул.

— Алиса, здесь нет ничего такого, что могло бы вызвать интерес королевы Элеаноры. Она сказала мне, что в шкатулке, которую ваша матушка забрала из Солсбери, было достаточно золота и драгоценностей, чтобы выкупить короля Ричарда. — Он отпустил крышку. — Этого же вряд ли хватит на выкуп обычного рыцаря в доспехах, Алиса.

Он ошибается. Тут сокровища, и какие! Здесь лежит столько богатства, сколько не снилось Алисе и ее покойным родителям.

— Здесь… здесь все, что было. Я видела эти вещи раньше, когда была маленькой, и помню каждый предмет. Когда мне было четыре года, мама разрешала мне трогать их — перед тем как мы спрятали шкатулку в этой спальне, под плитой нового камина. Браслеты, кольца…

И тут она поняла, о чем он спрашивает.

— Вы думаете, я взяла что-то из шкатулки? Что я обокрала королеву?

Он смотрел на нее не мигая.

— Я этого не говорю. Я говорю, что это не сокровища — на взгляд королевы Элеаноры. Сейчас даже правительница самой бедной страны каждый день надевает не меньше украшений. Да у моей матери в Истертайде больше драгоценностей. В шкатулке не могло быть так мало вещей, Алиса. Я ни за что не поверю, что ваша мать потратила последние годы своей жизни, пряча эти мелочи.

— Но она действительно…

— Алиса, королева Элеанора, посылая меня сюда, сказала, что с помощью этой шкатулки можно ускорить освобождение короля Ричарда. Но то, что я здесь вижу, не имеет большой цены.

Алиса встала и подошла к узкой бойнице.

— Это все, что было. В четыре года я видела, как мама кладет шкатулку в тайник. Все осталось на

своих местах, когда я забрала шкатулку… и положила в сухой колодец. Вы мне не верите…

Под бойницей Хьюго Жербре, голый по пояс и грязный, вышел из амбара и, отбросив в сторону факел, запер дверь.

— Я вам верю, — сказал Раймон у нее за спиной. Алиса видела, как Хьюго прошагал к воротам и поднял массивный засов. Он и Раймон быстро сделали всю работу. Когда морстонцы начнут возвращаться с праздничного ночного костра, они не увидят ничего необычного. Им никогда не узнать, почему их господин на время закрывал от них ворота.

— Вы оставили его там? Раймон не ответил.

Алиса обернулась и наткнулась на тот же странный взгляд. Несколько минут назад она думала, что это жалость. Теперь же…

Он встал, подошел к супруге и положил руки ей на плечи — так осторожно, словно боялся, что недостаточно чисто отмылся после грязной ночной работы.

— Это неосвященная могила, — проговорила она, — ему там не будет покоя.

Он сделал глубокий вдох и крепче сжал плечи Алисы, как будто хотел удержать ее на ногах.

— Знаешь, его там нет.

— Вы забрали… вы перенесли его тело?

— Там нет никакого тела. И костей тоже. Ничего.

— Как же так? Он должен быть…

— Нет, Алиса. Де Рансона там не оказалось.

Раймон строго следил за тем, чтобы Алиса не оставалась одна. Сначала он позвал Эмму, велел ей найти платье и халат для своей госпожи. Эмма стянула с Алисы зеленое тряпье, оставив на ней лишь рваную свадебную сорочку, и промыла царапины на руках и ногах хозяйки.

Алиса надела голубое платье Эммы и закуталась в свою выцветшую розовую мантилью. Де Базен подбросил последнюю стопку дров в очаг и придвинул скамью к огню. Когда его жена села у теплого камина, Раймон поманил Эмму к узкой бойнице, сквозь которую сочился тусклый рассвет, и открыл шкатулку.

После тихих переговоров Эмма, бледная и возмущенная, вернулась к своей госпоже.

— Алиса, скажи ему, что я ничего не брала… Раймон резко взмахнул рукой, заставив ее молчать.

— Я не обвиняю вас в воровстве, женщина. Прекратите рыдать и ответьте на мой вопрос. Когда вы уезжали из Солсбери с матерью Алисы, леди Изабеллой, вы видели, что она увозила в шкатулке?

У Эммы задрожал подбородок. Алиса медленно расправила плечи.

— Скажи ему, Эмма. Он должен знать. Старуха кивнула:

— Да, видела.

— Там было что-то еще? Вы… мать Алисы или ее отчим — кто-нибудь брал вещи из этой шкатулки, чтобы спрятать их в другом месте?

Эмма покачала головой.

Раймон поставил шкатулку ей на колени.

— Просмотрите эти вещи и скажите, не пропало ли отсюда что-нибудь… пусть даже какая-то мелочь.

— Пожалуйста, Эмма, расскажи нам все, что помнишь, — попросила Алиса.

— Я ничего не брала. Неужели я стала бы обманывать королеву Элеанору и твою милую матушку, упокой Господь ее душу…