Ночные костры
Шрифт:
Шайтан, а за ним и серая кобыла вошли в ворота и миновали большие деревянные склады, в которых хранились королевские запасы продуктов, оружия и конской сбруи. Дальше Раймону и Алисе пришлось объезжать поток служанок и мальчишек-конюхов, которые спешили по поручениям из большого круглого дворца в окружающий его поселок.
Возле каменной башни, у большого бревенчатого дома, построенного старым королем Генрихом для своей жены, Алиса увидела мужчин и женщин, пышные одежды которых затмевали наряды дочерей старого купца в аббатстве Мучелни.
По
Раймон снял Алису с седла и поправил у нее на лбу мягкий парчовый венчик. Она нахмурилась и пригладила спускавшуюся к плечам прозрачную ткань.
— Видны стежки Биды?
— Нет, — солгал Раймон.
— Королева подумает, что я небрежно обошлась с ее подарком.
— Если она что-то заметит, я скажу, что вьючная лошадь уронила мешок с вуалью в тернистые кусты. Дайте мне руку, дальше мы пойдем одни. Если Элеанора спросит, где остальные, тогда мы за ними пошлем. А может, она и не вспомнит, что просила нас прийти всех вместе.
Они оставили лошадей под присмотром королевских конюхов и пошли в покои Элеаноры, к востоку от большого каменного замка. В конце длинного парадного коридора Алиса остановилась в немом оцепенении, ошеломленная шумной и пестрой толпой придворных, сновавших в огромном зале. Раймон ободряюще сжал ее локоть, и она пошла дальше, с трудом передвигая внезапно онемевшие ноги.
К счастью, в первые минуты на них никто не обратил внимания. Служанки тащили деревянные козлы, чтобы уложить на них доски и превратить в столы для полуденной трапезы. Женщины в богатых шелках поспешно одергивали подолы своих юбок, чтобы их не зацепили отодвигаемыми от стен скамьями. Алиса с облегчением увидела, что Раймон был прав: она зря волновалась по поводу складок на платье, на некоторых придворных дамах были такие же мятые наряды.
Раймон проследил за ее взглядом.
— Многие фрейлины, — сказал он, — особенно молодые, приехали к королеве из далеких поместий и живут безо всяких удобств. Лишь у некоторых из них есть отдельные спальни и служанки, которые могут привести в порядок их одежду.
— У них наверняка есть служанки. Они такие шикарные дамы!
Раймон улыбнулся:
— Они шикарно одеты, но зачастую все их владения ограничиваются лежанкой в теплом углу и сундуком.
Алиса улыбнулась в ответ:
— Значит, они должны с охотой выходить замуж за тех женихов, которых находит им королева.
Он пожал плечами:
— Не знаю. Видит Бог, их вполне устраивает беззаботная жизнь при дворе. Правда, толчея и шум в конце концов надоедают, и тогда они заводят семью.
— Я вижу, вы хорошо знаете образ жизни этих женщин, — заметила Алиса.
— Только понаслышке, — ответил Раймон. — Время от времени я встречался с придворными дамами, но никогда не решался заходить в их спальни.
Интересно, которые из них ублажали Раймона в постели? Алиса смахнула пылинку с рукава своего зеленого шелкового платья.
— А
— Смелый, но не настолько. Я люблю встречаться с дамой в укромном месте, чтобы никто, кроме нее, не слышал моих слов. — Он украдкой взял ее руку и провел большим пальцем по ладони. Эта ласка, намек на скорую близость, опалила огнем сокровенные участки ее тела под тонкой льняной сорочкой. — Вот почему, Алиса, я отдам нашу проклятую палатку первому встречному паломнику, который попадется мне на дороге возле Кернстоу. Это была настоящая пытка: вы лежали так близко, а я не мог до вас дотронуться, потому что рядом были уши Уота и остальных.
Он нарочно отвлекал ее внимание от расфранченных фрейлин королевы, заставляя думать о пережитой страсти. Голоса придворных зазвучали глуше, и Алисе начало казаться, что они с Раймоном одни в этом длинном зале. Ее уже не коробили любопытные взгляды женщин и полуулыбки служанок, которыми они встречали ее скромный наряд и отсутствие украшений. Все это было для Алисы таким же пустым и неважным, как пение экзотических птиц в серебряных клетках у входа в коридор.
— Идемте, — сказал Раймон. — Обратите внимание на гобелены. Когда-нибудь я куплю вам такие же, Алиса.
Проходя мимо шумной толпы и с завистливым восхищением разглядывая яркие гобелены, висевшие на стенах и колыхавшиеся от холодных осенних сквозняков, Алиса думала о своих родителях. Интересно, когда мама служила у королевы, она была так же молода, как эта черноволосая девушка в розовом? Или она пришла ко двору уже замужней женщиной? Где отец учился владеть оружием — в Пуатье или в Мирбо? Бывали они в Виндзоре до ее рождения? И стояли ли они когда-нибудь вместе в этом длинном зале, глядя на тот самый гобелен, который теперь мечтает потрогать их дочь? Ждали ли они, как сегодня Алиса и Раймон, разрешения пройти в королевские покои?
Когда за ними явился молодой стражник, Алиса уже утратила нежелание встречаться с вдовствующей королевой. Элеанора знала ответы на все те вопросы, которые только сейчас пришли Алисе на ум.
Старуха в резном кресле под окном поманила Алису к себе и указала на низкую скамью, стоявшую сбоку от нее.
— Вы меня помните?
Алиса взглянула на мужа и приободрилась его улыбкой, потом подняла глаза к Элеаноре Аквитанской и покачала головой:
— Нет, ваше величество.
Одна седая бровь чуть насмешливо изогнулась.
— Я и не ожидала, что вы вспомните меня. Вы были неугомонным ребенком, ни минуты не сидели на месте и не слушали старших. Когда мы с вашей матушкой жили в Солсбери, вы доставляли ей много хлопот… и были ее единственной отрадой. — Темные глаза пытливо уставились на Алису. — От чего она умерла?
— От лихорадки, ваше величество. Та же болезнь унесла ее второго мужа.
— Он хорошо с ней обращался?
— Да, ваше величество. Он был добр к нам обеим. Я называла его отцом.
Меж царственными бровями появилась морщинка.