Ночные ястребы
Шрифт:
— Тогда мы попадем из огня да в полымя, — заметил Арута.
— Может быть, — ответил Гай. — Но если мы поедем на равнину, то знаем, с кем нам придется иметь дело.
— А может мы смогли бы проскользнуть мимо в этой одежде, — предложил Джимми. Ему ответил Галейн:
— Это невозможно, Джимми. Любой моррел узнает эледела с первого взгляда. Мы об этом нечасто говорим, но поверь мне на слово. Мы мгновенно распознаем друг друга.
Амос пришпорил коня.
— Значит, делать нечего. Вперед, в лес!
Через темный лес они ехали как можно тише, словно
Джимми пришпорил коня и догнал Галейна.
— У меня появилось странное ощущение.
Эльф тихо ответил:
— У меня тоже. Но в этом лесу есть что-то знакомое. Никак не могу понять, что именно. — А потом с типично эльфийским юмором добавил:
— Но оно и понятно: ведь меня можно назвать совсем юнцом, мне всего сорок лет.
Отвечая на шутку, Джимми промолвил:
— Да, совсем младенец.
Гай ехал бок о бок с Арутой.
— Может, нам удастся добраться сегодня до Высокого замка. — Он помолчал и наконец добавил:
— Арута, мое возвращение в Королевство ставит новые проблемы.
Арута понимающе кивнул, хотя в темноте это трудно было разглядеть.
— Я поговорю с Лиамом. Думаю, что в Хайкасле я смогу освободить вас под честное слово. Вы будете находиться под моей охраной, пока мы во всем не разберемся.
— Я забочусь не о своей судьбе, — пояснил Гай. — Я отвечаю за то немногое, что осталось от народа Арменгара, который пытается попасть в Вабон. Я просто… просто хочу быть уверен, что о них позаботятся. — В его голосе слышалось отчаяние. — Я поклялся отстроить Арменгар заново. Но мы оба знаем, что этому не суждено осуществиться.
— Мы придумаем что-нибудь, чтобы вернуть ваш народ в Королевство, Гай, — заверил его Арута. (Ун посмотрел на скрытого темнотой всадника. — А что будет с вами?
— Это меня мало волнует. Но… попробуй походатайствовать перед Лиамом за Арманда… если, конечно, он останется жив. Он прекрасный военачальник и прирожденный лидер. Если бы я получил корону, он стал бы следующим герцогом Бас-Тайры. У меня нет сына, так что лучшего я бы не смог желать. Если мы справимся с тем, что нас ожидает, тебе пригодится такой человек, Арута. Единственная его вина состоит в непомерном чувстве личной преданности и чести.
Арута пообещал обдумать эту просьбу, и оба погрузились в молчание. Они продолжали ехать до полуночи, и только тогда решили остановиться на отдых. Пока лошади отдыхали. Гай подошел к Галейну:
— Мы зашли в лес дальше, чем кто-либо из вернувшихся отсюда арменгарцев.
— Я буду настороже, — отвечал Галейн. Он пристально посмотрел в лицо протектора. — Я слышал о тебе. Гай де Бас-Тайра. В прошлый раз о тебе отзывались как о человеке, которому
Гай мрачно улыбнулся:
— На данный момент да. Судьба и обстоятельства приводят к заключению самых неожиданных союзов.
— Это верно, — ухмыльнулся эльф. — Ты думаешь так же, как эльфы. Я бы хотел когда-нибудь услышать эту историю.
Гай кивнул. К ним подошел Амос.
— Я что-то слышал в той стороне.
Гай посмотрел в ту сторону. А затем, обернувшись, обнаружил, что Галейн исчез.
Арута подошел поближе.
— Я тоже что-то слышал, как и Галейн. Он скоро вернется.
Гай присел, не расслабляясь.
— Будем надеяться, ему это удастся.
Джимми и Локлир молча ухаживали за лошадьми. Джимми изучающе смотрел на друга. В темноте было трудно разглядеть выражение его лица, но он знал, что Локлир еще не оправился от смерти Бронуин. Джимми ощутил странное чувство вины: он не думал о Кристе с того самого момента, как ушел со стены. Джимми попытался стряхнуть раздражение. Разве они не были любовниками по взаимному желанию и добровольно? Разве они что-нибудь обещали друг другу? И да, и нет, но Джимми был уязвлен собственной черствостью. Он желал Кристе только добра, но не видел смысла беспокоиться. Она могла позаботиться о себе, ее с детства воспитывали как воина. Нет, не то. Джимми беспокоили его собственные чувства, вернее отсутствие участия в судьбе девушке. Он смутно ощущал, что так не должно быть, и начал раздражаться. Ему достаточно пришлось поволноваться после ранения Аниты и мнимой смерти Аруты. Впутываться в чужие мысли было очень накладно. Наконец раздражение переросло в гнев.
Он подошел к Локлиру и, грубо схватив его за плечо, развернул к себе.
— Перестань! — прошипел он.
Локлир удивленно раскрыл глаза:
— Что перестать?
— Молчать, черт побери. Бронуин умерла, и в этом нет твоей вины.
Выражение лица Локлира не изменилось, но глаза его заблестели, и слезы медленно потекли по щекам. Вырвавшись из рук Джимми, он тихо произнес:
— Лошади.
И с глазами, полными слез, отошел в сторону. Джимми вздохнул. Он не знал, что побудило его так поступить, но внезапно понял, что совершил глупый и бессмысленный поступок. Он попытался представить, как сложится судьба Кристы, если, конечно, ей удалось остаться в живых. Вернувшись к лошадям, он постарался справиться с душевным волнением. Прибежал Галейн.
— Там далеко в лесу свет. Я попробовал подойти поближе, но услышал, что кто-то идет. Звуки были тихими, но они приближаются к нам.
Гай направился к своей лошади, остальные последовали его примеру. Галейн сел в седло и, когда все были готовы, показал рукой.
— Нужно ехать к краю леса, как можно дальше от света, но чтобы нас не обнаружили солдаты Мурмандрамаса, — прошептал он, Он пришпорил коня и двинулся вперед. Не проехал он и десятка шагов, как кто-то спрыгнул на него с дерева и стащил с седла.