Ночные животные

Дьюал Эшли

– Учеба у меня в первую половину дня. Я подыщу работу, а на выходные постараюсь приезжать к вам. Хотя бы раз в месяц. Он привел кухню в порядок?

– От нее мало, что осталось после вашего разговора. – Костя крепче сжал пальцы. Он хотел ответить, но мать его опередила. – Я должна идти, моя смена не кончилась. Тебе не нужны деньги?

– Нет, у меня…

– Мишто. Мне пора.

Слова Анны Ромал оборвались и послышались глухие гудки. Константин распахнул глаза и в растерянности уставился на телефон: бросила трубку. Он зажмурился, почувствовал, как

пожар одолевает легкие, и со всей силы ударил кулаком по автомату.

Людская жизнь состоит из череды перекрестков. Человеку приходится делать выбор, и Константин выбрал свое будущее. Был ли он прав? Покажут ночи. Бессонными они будут или спокойными зависит от его совести.

ГЛАВА ВТОРАЯ.

«ДУЭЛЬ»

Константину казалось, что никогда прежде он не жил в такой просторной комнате. Дома у него была сущая коморка, в которой едва умещались кровать и стол. В нынешней комнате был лишь один недостаток, и, нет, он не заключался в жестком матрасе.

Артур Селиверстов, казалось, ни черта не умел: ни подниматься со звонком будильника, ни складывать свои вещи, ни запирать на ключ дверь или выключать свет, прежде чем уйти.

У него не получалось ничего, кроме как действовать Косте на нервы. Уже на пятый день учебы выяснилось, что Арт никогда не моет за собой чашки. Еще ребята узнали, что он никогда прежде не сталкивался с такой штукой, как готовка. Еда у него вечно безбожно воняла, а на кастрюлях оставалась подгоревшая корка. Чем он питался и как выживал? На этот вопрос ответа, кажется, не существовало. Единственное, что Костя и Даниил точно знали, Артур громко храпит. Иногда Константину хотелось придушить его подушкой.

Начало новой недели не предвещало ничего хорошего. Арт проснулся после шестого звонка будильника, тем самым разбудив Даниила, которому поставили пары в этот день ближе к полудню, и резко подорвался на ноги. Он вновь опаздывал. Кровать Кости была так идеально застелена, что Артур фыркнул, а потом нацепил первое, что попалось в поле зрения, и стрелой вылетел из комнаты. Он вернулся за рюкзаком и опять убежал. А потом вновь вернулся, потому что забыл сотовый телефон и ключи. Когда парень забежал в спортивный зал, переодетый в белоснежную форму для фехтования, держа под мышкой защитный шлем, студенты уже размахивали рапирами и наносили друг другу удары.

– Попов! – Крикнул тренер, и парень удрученно поджал губы. Кто мог подумать, что учеба в университете – это так сложно. – Ты опоздал.

– Я задержался.

– Задержался?

Тренер остановился перед Артуром, сцепив перед собой руки. На вид ему не было и сорока. Глаза – темно-синие, глубоко посаженные. Ни одной морщины около губ. Старила его разве что лысина, которая ярко переливалась в лучах солнца, рвущегося из гигантских, витражных окон. Якунин Александр Андреевич ждал ответа, и тогда Артур сказал:

– Я должен был помочь.

– И кому же?

– Одной женщине. Она была очень… старой.

– Старой? – Якунин наклонился вперед. – И как – помог?

–

Разумеется.

– Она тебя поблагодарила?

– За такое не нужны никакие благодарности, – парень натянул перчатки и кивнул так серьезно, будто они обсуждали будущее человечества.

– Я должен в это поверить?

– Было бы… чудесно.

– Чудеса оставь своей мамочке, Попов. Еще раз опоздаешь на мое занятие, можешь не приходить вовсе. Ты меня услышал? – Артур с неохотой кивнул. – Услышал?

– Да, тренер.

– Вот и отлично. У тебя проблемы только с фантазией или с фехтованием тоже?

Блондин высокомерно вскинул подбородок, впервые за все время нахождения в этом идиотском университете сказав истинную правду:

– Я был лучшим в своей школе.

– Лучше всех писал сочинения по литературе?

– Лучше всех фехтовал, тренер, – настоял Артур.

– Давай посмотрим, – заливисто рассмеялся тренер и подозвал одного из студентов, отсиживающегося на скамье без дела. Спустя какое-то время Якунин вновь взглянул на Артура. – Сколько уже фехтуешь?

– Я занимаюсь с двенадцати лет.

– Соревнования?

– На уровне школ.

– Медали?

– Есть парочка.

– Ну, взглянем на тебя.

Артур кивнул и натянул шлем. Проверил, чтобы горло было прикрыто. Сжимать в пальцах рапиру было так приятно, что блондин невольно улыбнулся. Он оценил взглядом своего соперника, встал в оборонительную позу и спрятал за спину свободную руку. Одно из самых приятных воспоминаний о прошлой жизни заключалось именно в данных шести, а, может, семи секундах перед началом атаки. Под толстой маской он не был сыном богатейшего человека Питера, не был «Поповым», притворяющимся тем, кем он едва ли являлся. Он был парнем, который любил стук встретившихся рапир и закрывал глаза, когда судья поднимал его руку, а трибуны взрывались аплодисментами.

Мгновение. Стук. Удар.

Артур распахнул глаза и увидел, что рапира противника упирается ему в грудь.

– Не спи, Попов! – Проворчал Якунин. – Заново.

Арт нагнулся, облизав губы. Тренер взмахнул рукой, и парень едва шагнул вперед, как вдруг его противник вновь оказался рядом, и, не успев отразить его удары, Артур в очередной раз проиграл. Неприятное чувство разлилось внутри. Парень прищурился и наклонил голову, совершенно не понимая, что происходит.

– Ты что там? – Тренер взмахнул руками. – Ворон считаешь?

– Я не… – Блондин раздраженно выругался. – Еще раз!

На этот раз поединок длился дольше. Артур свирепо наступал на соперника и нанес ему удар в плечо. Чеширская улыбка растянулась на лице парня, но внезапно прямо перед ним, словно из-под земли, вырос тренер и спросил низким голосом:

– Что это было?

– В смысле? – Артур приподнял шлем. – Я выиграл.

– Выиграл? Ты на рапирах дерешься, не на саблях или же шпагах. Зона поражения – туловище, область прикрытая курткой. Ты сыграл в нейтральную, и баллы бы тебе никто не засчитал. В школе у вас слабый уровень был, раз тебя считали лучшим, Попов.