Ночью, при луне...

Д'Алессандро Джеки

– Знаю, – сказала она. Джулиана не раз говорила ей, что прекрасно понимает: на ней женятся из-за ее денег. – Надеюсь, что вы рассказываете мне все это не потому, что в противном случае я могу сообщить властям о ваших ночных вылазках с лопатой. Вы делаете это потому, что надеетесь, что мои цветоводческие познания помогут вам найти какой-то ключ к разгадке слов вашего батюшки. Я права!

Он кивнул:

– Вы снова великолепно все объяснили. Так вы готовы помочь мне?

Вместо того чтобы ответить на его вопрос, она спросила.

– А вы не просили своего садовника Пола

помочь вам.

– Нет. Просто я задал ему несколько вопросов общего характера и проявил интерес к садоводству, но помощи ни у кого не просил. Я не хотел, чтобы поползли какие-то слухи. Если бы я доверился Полу, он мог бы нечаянно проговориться одному из деревенских жителей или слуг, и не успел бы я оглянуться, как все население в радиусе десяти миль копало бы ямы в моем саду.

– Откуда вы знаете, что я не сделаю то же самое? Не расскажу кому-нибудь о вашем секрете или не попытаюсь отыскать деньги и присвоить их?

Желание прикоснуться к ней стало нестерпимым. Он протянул руку и провел кончиками пальцев по ее щеке.

– Сердце подсказывает мне, что вы этого не сделаете.

Она в течение нескольких секунд смотрела на него, и в ее взгляде он заметил то ли обиду, то ли разочарование. Потом она снова принялась прохаживаться туда-сюда.

– Конечно, – бормотала она. – Теперь я понимаю. Вот почему вы были так… внимательны. Так обаятельны. Вот почему вы поцеловали меня. Пригласили выпить чаю. Пришли ко мне в комнату сегодня вечером. Вам была нужна моя помощь.

Мэтью схватил ее за руку, когда она проходила мимо него, и развернул к себе лицом.

– Нет, – сказал он более резко, чем намеревался.

– Вам не нужна моя помощь?

– Нужна. Но не это является причиной моего внимания к вам.

И снова в ее огромных глазах промелькнуло разочарование.

– Все в порядке, милорд. Я все понимаю…

– Во-первых, зовите меня Мэтью. А во-вторых, ничего вы не понимаете, – заявил он.

Она не поняла, а он хотел, ему нужно было, чтобы она поняла. Схватив ее вторую руку, он прижал ее к себе.

– Сначала мое внимание объяснялось именно этой причиной, – признался он, буквально ненавидя себя зато, что в ее взгляде снова промелькнула обида. – Я хотел провести с вами время, поговорить с вами, потому что намеревался воспользоваться вашими знаниями, ничего не объясняя. Но ничего не получилось. Потому что всякий раз, когда я начинал общаться с вами, я тут же забывал, что намеревался сделать. Забывал обо всем. Кроме вас. – Он обнял ее за плечи. – Мое внимание к вам объясняется тем, что я не могу выбросить вас из головы. В первый раз я поцеловал вас, потому что не смог остановить себя. Я пригласил вас выпить чаю, потому что мне хотелось побыть и вашей компании, а в вашу спальню вечером я пришел потому, что ноги сами привели меня туда, и я не смог удержаться. Я прикасался к вам тогда по той же причине, по которой прикасаюсь сейчас, – потому что не в силах удержать свои руки.

Она вгляделась в его лицо, потом покачала головой:

– Перестаньте, прошу вас. Нет никакой необходимости говорить такие вещи. Я помогу вам, по крайней мере, попытаюсь помочь.

– Проклятие! Вы, видно, все еще

не понимаете. – Он едва удержался чтобы не встряхнуть ее. – Мне необходимо высказаться, потому что это правда. Каждый раз, когда я нахожусь рядом с вами, со мной что-то происходит. Вы… что-то делаете со мной. Просто глядя на меня. Просто находясь со мной в одной комнате. Я не могу это объяснить, но такого со мной прежде никогда не случалось. И если уж быть до конца откровенным, то я не уверен, что мне это нравится.

Некоторое время они стояли, напряженно глядя друг на друга, потом она приподняла брови, и, черт возьми, ему показалось, что эта ситуация ее забавляет.

– Ну что ж, по крайней мере, вы прекратили свои льстивые речи. Хотя могли бы, пожалуй, из осторожности воздержаться от оскорблений. Как-никак вы имеете дело с женщиной, которая вооружена кочергой.

– Неужели вы намереваетесь огреть меня кочергой?

– Если потребуется.

– То есть… если я сделаю что-нибудь… неприличное?

– Да.

Поддавшись желанию, которое охватило его сразу же, как только он увидел ее стоящей под деревом, он за один шаг преодолел разделявшее их расстояние. Ее груди прижались к его груди. Он наклонился так, что почти прикасался губами к ее губам.

– В таком случае готовьтесь оглушить меня кочергой, – прошептал он, – потому что я намерен сделать кое-что абсолютно неприличное.

Глава 12

Кочерга выпала из рук Сары. Даже если бы у нее была возможность собраться с духом, то она не смогла бы приготовиться к такому горячему, такому жадному поцелую. Он прижался губами к ее губам, требуя ответной реакции. И кроме мысли о нем, все остальные мысли в мгновение ока улетучились из ее головы.

Ей хотелось, чтобы он прижал ее ближе к себе. Хотелось острее ощутить жар его кожи, который приятно согревал ее. Хотелось, чтобы его руки крепче держали ее. И чтобы его тело еще теснее прижималось к ее телу.

Словно прочитав ее мысли, он еще крепче обнял ее и приподнял над землей. Она обвила руками его шею и изо всех сил ухватилась за него. Почувствовав, что он повернулся вместе с ней, она поняла, что он прислонился спиной к дереву.

Расставив ноги, он прижал ее к треугольнику между бедрами, к тому самому месту, которое идеально подходило для ее тела.

Однако в спальне он, соблазняя ее, действовал медленно, нежно, а сейчас делал это под воздействием страстного желания, требующего удовлетворения. Его язык метался в ее рту, а руки все крепче прижимали ее к себе. Жар его тела обволакивал ее, а его твердое, предельно возбужденное мужское естество, прижимавшееся к стыку ее бедер, вызывало ни с чем не сравнимое ощущение. Он потерся о нее, и у нее подогнулись колени.

Страстные поцелуи следовали один за другим, потом его губы обласкали шею. Она выгнула ее, чтобы обеспечить ему более удобный доступ, и он немедленно воспользовался этим приглашением и, проделав поцелуями дорожку вдоль горла, прикоснулся языком к ямочке у его основания. Запустив пальцы в его шевелюру, она откинула назад голову и полностью отдалась сладостным ощущениям.