Ноев ковчег доктора Толмачевой
Шрифт:
– А ты хоть знаешь, чей это ребенок? – спросил отец. – Может, бомжей каких-нибудь?
– Вырастить ребенка бомжей – тоже великое дело, – сказала Мышка. – Но в моем случае все чисто. Родители известны.
– Погоди, я с этими делами никогда не сталкивался, – задумался Филипп Иванович. – Возможно ли это в принципе?
Он набрал номер телефона Хитрого Лиса и коротко разъяснил суть дела.
– В принципе ничего невозможного нет, – ответил юрист. – Если нужно, я могу получить необходимые
Они еще посидели, ожидая звонка. Вскоре Лис действительно позвонил и назвал сумму, в которую все обойдется.
– Люди стоят дешевле машин... – усмехнувшись, заявил Филипп Иванович. – А может, чем брать чужого, родила бы сама?
– Я уже думала об этом раньше, – сказала Маша. – Мужа у меня нет, а рожать после какой-нибудь поездки или попойки от кого попало – небольшая разница. Кроме того, у меня узкий таз, еще не факт, что я сама смогу разродиться и что ребенок будет здоровый... А этот ребенок уже существует. И может случиться так, что, если я его не заберу, он проведет детство в детском доме. Нет, со мной ему однозначно будет лучше.
– А ты хоть видела его?
– Пока нет. Я хотела сначала поговорить с тобой.
Филипп подумал: «Может, и в самом деле так всем будет лучше?»
– Ну, съезди хоть посмотреть на него. Вдруг он тебе еще и не понравится.
– Пап, ты не понял. – Маша обняла отца и поцеловала. – Здесь уже не может быть «понравится не понравится». Этот ребенок уже мой. Мой.
– Надевайте халат, шапочку, бахилы.
В отделении для новорожденных сестра принесла Маше униформу, и они с Борисом Яковлевичем пошли смотреть младенца.
В квадратной комнате стояло штук двадцать кроваток, но дети лежали только в шести или в семи. Маша быстро окинула их взглядом и показала на одного из новорожденных.
– Это он.
Доктор посмотрел на табличку. В кроватке выдувал пузыри и смотрел на окружающий его новый мир мутными глазами маленький Владик Дорн. Маша его сразу узнала.
– Он мой! – Маша взяла доктора под руку.
– Пойдемте поговорим.
Борис Яковлевич был человеком чувствительным: он удивился и умилился, что из семи младенцев эта молодая женщина узнала брошенного. «Брошенный», какое ужасное слово. Доктор Ливенсон терпеть его не мог. Сколько несправедливости: всех других в красивых шелковых конвертах скоро развезут по домам, а этот прекрасный парень должен остаться здесь, потому что не нужен собственной матери.
– Вам придется собрать кучу документов. Это не так быстро. Потом милиция, суд – много всяких проволочек... Вдруг еще милиция отыщет его настоящую мать.
– У меня есть возможность устроить так, чтобы милиция никого не искала. И поверьте, я очень быстро сделаю все документы.
«Мне,
– Что ж, если вы сумеете все организовать...
– Я очень благодарна вам за внимание И очень вас прошу присмотреть за ребенком. Я вернусь за ним в самое ближайшее время!
Прощаясь, Маша оставила у него на столе конвертик. «Это может меня куда-нибудь завести, – заметил себе Борис Яковлевич. – Но если ее желание усыновить ребенка законно, в чем же моя вина?»
В течение месяца Хитрый Лис крутился винтом, выясняя, утрясая, закрывая, уговаривая, деньги тоже сыграли свою роль.
И вот когда весна в Москве уже полностью вступила в свои права, в аэропорту Шереметьево в зале вылета появилась невысокая молодая женщина с младенцем в голубых кружевах и сумкой, где лежали лишь пачка памперсов и несколько бутылочек детского питания. Провожали женщину с ребенком прекрасно одетый солидный мужчина и молодая дама редкостной красоты. «Ванечка, Ванюша», – сюсюкал мужчина, с некоторой опаской заглядывая под кружевной треугольник детского одеяла. «А я бы никогда не смогла усыновить чужого ребенка», – думала дама, и неизвестно чего было больше в ее мыслях – недоумения или сожаления.
Объявили посадку. Пассажиры дали женщине с ребенком дорогу, а стюардессы, предупрежденные о ребенке, уже готовили в салоне люльку.
– Через неделю мы вот так же будем улетать в Лондон, – заметил Филипп Иванович, когда они с Татьяной уже шли назад через зал к своей машине.
– С тобой – куда угодно, – легко ответила Таня и с удовольствием оглядела себя в зеркале какой-то витрины.
Маша же, проходя по трапу в самолет, крепко прижимала к груди своего Ванечку. Какой-то случайный попутчик вызвался нести ее сумку. Она поблагодарила его, и некрасивое лицо озарилось на миг сдержанной, но в то же время сияющей счастьем улыбкой Мадонны.
Об авторе
ИРИНА СТЕПАНОВСКАЯзнает о буднях врачей не понаслышке. Она сама врач, кандидат медицинских наук – ее диссертация была посвящена методам борьбы с онкологическими заболеваниями. Более двадцати лет Ирина отдала работе в практической медицине, но еще в студенческие годы поняла, что у нее и другое призвание – литература. Первая ее книга вышла в 2002 г. Сегодня Ирина Степановская – признанный и любимый читателями автор, член Союза писателей России.