Ноев ковчег и Свитки Мертвого моря
Шрифт:
Некоторые из этих текстов представляли собой предсказания падения правителей, которые угнетали еврейскую нацию, а также предсказания прихода «Помазанника» — Мессии. Предсказания различались по форме; значительное число евреев верило в них, хотя были и такие, кто не верили.
В дополнение к этим апокалиптическим и эсхатологическим писаниям, существовало и много других по стилю и содержанию текстов. Все вместе они образуют значительный литературный фонд.
В настоящее время Библия представляет собой некую священную выборку из этого фонда, которая различается у разных конфессий: так, выборка у католиков несколько шире, чем у протестантов. Разумеется, еврейская Библия не содержит Нового Завета. Характер выборки определялся первоначально местными традициями, а в дальнейшем — специальными
Рукописи, исключенные из этой выборки, делятся на два класса: апокрифы из Ветхого и Нового Заветов и псевдоэпиграфы. Слово апокрифы часто употребляется в смысле «спрятанные от кого-либо»; это означает, например, что по рещёнию церковных властей книги были изъяты из общего пользования, «с глаз долой». Но оно же может означать «скрытые» в том смысле, что те, кто писали текст, сознательно делали его тайным, то есть понятным только посвященным. В период непосредственно перед началом и в начале христианской эры подобная, литература была явлением весьма распространенным. Так, например, Филон написал книгу о сотворении мира именно в такой эзотерической манере.
Псевдоэпиграфы, или «ложнописанные» рукописи, не являются, строго говоря, средством обмана. Одно время существовал, правда, запрет на написание новых религиозных текстов наподобие включенных в канон. Однако обычно псевдоэпиграфы — это средство, при помощи которого более поздний автор стремится выразить свои идеи под прикрытием имени более раннего и признанного автора. Постепенно это превратилось в своего рода литературную традицию. Тем не менее возникло обвинение, что подобные тексты якобы претендует на то, чтобы считаться библейскими, не являясь на самом деле таковыми. Так к ним прилипло название ложных, фальшивых.
В число апокрифов Ветхого Завета входят две книги Ездры; книги Тобита и Юдифи; дополнительные главы книги Эсфири; Мудрость Соломона; Мудрость Иисуса, сына Сираха, или Экклесиастик; книга Баруха; Песнь Трех Святых Детей; История Сусанны; История разрушения Бела и Дракона (дополнение к книге Даниила); молитва Манасса и две книги Маккавеев. Некоторые их этих книг включались в канон. Книги Мудрости и Экклесиастик часто считаются, по меньшей мере, столь же назидательными, как книги Притчей и Проповедника. Книги Маккавеев написаны с саддукейских позиций, и история в их изложении страдает избыточным преклонением перед героями. Но, с другой стороны, подобные же претензии можно предъявить и Книгам Царств и Чисел.
Апокрифы Нового Завета содержат шестнадцать благовествований, пять из которых — того же типа, что синоптические благовествования от Матфея, Марка и Луки, входящие в состав нашей Библии, а большинство остальных в большей степени носит доктринерский характер. Имеется там и Евангельская гармония, в которой объединены несколько евангелий. В число пяти синоптических евангелий входят: Послание к евреям, Послание к египтянам, Евангелие от Петра, фрагменты Файюмского и Оксиринкского евангелий.
Несмотря на довольно размытую границу между всеми этими апокрифическими, апокалиптическими и псевдоэпиграфическими разновидностями, можно утверждать, что категория псевдоэпиграфическая численностью намного превышает остальные. Именно к ней относится ряд книг из клада секты Мертвого моря, в том числе Книга Праздников и очень важный Завет двенадцати патриархов. Хотя мы и не рассчитываем на то, что рядовой читатель пожелает лично ознакомиться с обширной литературой апокрифического либо псевдоэпиграфического жанров, мы приводим в приложении некий перечень, чтобы он мог оценить относительные пропорции и масштаб этого явления.
При знакомстве с этим рукописным наследием нетрудно убедиться, что те книги, которые вошли либо непосредственно в Библию, либо в апокрифы, совсем не обязательно уступают по важности тем, что остались «за бортом». Причиной невключения мог быть вовсе не недостаток
В то же время для ученых эти небиблейские документы всегда имели чрезвычайную ценность. Без них было бы намного труднее реконструировать историю раннего христианства. И Свитки Мертвого моря стали очень важным дополнением именно к собранию небиблейских источников, причем не просто потому, что добавляют нечто новое к существовавшей ранее сумме знаний, — они заставляют нас ее пересматривать. Небиблейские документы, которыми мы ранее располагали, зачастую просто ставили в тупик; Свитки же многое проясняют. Часто возникал вопрос, являются ли те или иные документы христианскими или иудаистски-ми; или, если существовало несколько вариантов документа и были основания предполагать, что в него вносили исправления с христианских позиций, то что в них следует считать христианским, а что — иудаистским. Свитки помогают ответить на эти вопросы. Они — ключ, которым стало возможно отпереть ранее закрытые двери, преграждавшие нам путь к знанию.
Чтобы понять природу еврейских партий втом виде, как они существовали непосредственно перед и сразу после начала христианской эры, необходимо по-настоящему оценить степень эллинизации значительного числа евреев того времени. Александр Великий был не только завоевателем; он способствовал распространению греческой цивилизации по всему Средиземноморью и за его пределами. Те, кто стали его наследниками, что бы мы ни говорили о них еще, были преисполнены решимости сделать так, чтобы греческая культура доминировала во всех областях жизни тех регионов, куда промаршировали армии македонцев. В результате этого греческая философия, греческая эстетика, греческая физическая культура, греческая этика и религия оказывали глубочайшее воздействие в течение почти трех столетий, пока римляне не установили здесь свое имперское владычество; впрочем, влияние это сохранялось и после завершения римских завоеваний. Все Средиземноморье говорило по-гречески, думало по-грече-ски и было сплочено греческими идеями в некую структуру, которую во многих отношениях (хотя и не во всех) можно было считать единой культурной общностью.
Это оказывало влияние не только на еврейские диаспоры, рассеянные по свету, но и на Иудею. Как мы уже видели, были попытки насильственной эллинизации Иудеи. Это было ошибкой и привело к прямо противоположному результату — к восстанию. Тем не менее эллинизации суждена была долгая жизнь в Иудее. Иерусалим был в значительной степени греческим городом. Во всяком случае, в достаточной, чтобы в меньшинстве, упорно придерживавшемся еврейской культуры и традиций, возрастало возмущение. В конце концов жестокая и, в сущности, не вызывавшаяся необходимостью кампания Антиоха-Епифания, которая привела к восстанию Маккавеев, прервала процесс эллинизации евреев, но вопрос продолжал стоять в религиозном и национальном плане, причем довольно остро.
Прогреческую еврейскую партию саддукеев возглавляли иерусалимские жрецы. Само слово «саддукеи» происходит, возможно, от имени Задока, первосвященника, который был назначен на свой пост Соломоном (а ранее пользовался уважением Давида). Говорят, что этот человек, пребывая на своем посту, постепенно деградировал, сначала физически, а затем духовно; однако, чем больше деградировал, тем легитимнее становился. Партия, видимо, была не слишком велика; в ее состав входили, кроме иерусалимских иерархов и лиц, с ним непосредственно связанных, аристократы и, возможно, большинство землевладельцев. Саддукеи довольно легко относились к вопросам религии и серьезно — к политическим. Современный, широко мыслящий кригик не во всем осудил бы их деятельность. Они были прагматиками, стремившимися избегать неприятностей и повысить свое благосостояние.