Нокаут

Мади Скайла

– Ты приедешь в Портленд, просто чтобы обнять меня?

Он состроил рожицу, как будто это было совершенно очевидно.

– Я полечу на Луну и обратно, только чтобы помочь тебе, когда это понадобится.

– Ты сумасшедший, – усмехнулась я, отходя от него.

– Я тебя предупреждал.

Я бросила взгляд через плечо в последний раз перед расставанием и прошла через крутящиеся двери. Я упивалась чертами его лица – восхитительный облик и узкие бёдра. Чёткий пресс, крепкая грудь и замысловатая татуировка, значение которой я так и не узнала, и, наконец, его лицо – его великолепное лицо. Его полные губы растянулись в полуулыбке, немного надутой, а глаза были прикованы ко мне, наблюдая за

тем, как я уходила.

Я запрыгнула в блестящую, серебристую, спортивную машину Селены и мы отъехали от гостиницы. Она особо не разговаривала первую половину пути. Я знала, что ей тоже больно и не давила на неё. Селена обожала моего отца, а он её – даже мама обожала Селену, хотя она была уверена, что моя мама не была её истинной фанаткой.

– Итак, ты хочешь, чтобы я отвезла тебя в дом родителей? – спросила Селена. Её голос дрожал, она с трудом сглотнула.

– Да, мама должна быть там. – Я умирала, как хотела оказаться дома, но не знала, в каком она будет состоянии, когда я приеду. После смерти отца Сета, его мама практически сошла с ума... неужели то же произойдёт и с моей мамой? Как я смогу справиться с этим? От этой мысли я поёжилась. Я ведь не имела возможности поддерживать Сета так же долго, как он заботился о своей маме. Это должно быть болезненно... ухаживать за любимым человеком, которому всё равно. Я закрыла глаза. Господи, пожалуйста, пусть с мамой всё будет хорошо. Пожалуйста, дай ей сил, чтобы пройти через всё это. Я не из тех, кто часто молится, и не думаю, что когда-то стану, но сейчас я была в отчаянии. Я не справлюсь, если мама слетит с катушек.

Не сегодня.

***

Я сделала несколько глубоких вдохов, когда мы припарковались напротив дома. Это было болезненно. Я взглянула на Селену, ей тоже было нелегко.

– Мне зайти и встретиться с Сандрой?

Я кивнула, хотя чувства подсказывали мне, что маме требуется время.

– Да, давай зайдём, но если она будет слишком сильно расстроена, ты сможешь уйти.

Я снова посмотрела на дом. Я видела свет, пробивающийся через шторы в гостиной. Она точно дома. Когда мы вышли из машины, я прикусила нижнюю губу. Портленд выглядел совсем другим теперь. Мы с Селеной шумно прошли по каменистой дорожке – хотя шум был не такой уж и громкий. Я выдохнула воздух из лёгких. Я должна собраться. Возможно, моя мама нуждается во мне и я должна быть сильной для неё. Я постучала в дверь, давая ей время собраться, если это необходимо. На удивление, дверь открылась быстро, и я посмотрела в улыбающееся лицо мамы. Она вытерла руки о свой розовый узорчатый передник.

– О, дорогая, ты рано вернулась. Привет , Селена. Пожалуйста, входите. – Она вошла внутрь, но мы с Селеной не двигались. Я внимательно пригляделась к ней. Она едва ли выглядела расстроенной смертью своего мужа.

– Мама?

Она убрала за ухо, выбившийся из причёски локон.

– Не стойте на пороге, входите. Я испекла пирог, вы проголодались?

Какого чёрта здесь происходит? Я поняла, что сжала руки в кулаки по бокам. Я не знала, что я испытывала – шок, злость или беспокойство.

– Я лучше пойду, – пробормотала Селена, щипая меня за руку. – Приношу соболезнования вашей потери, миссис Джеймс.

Мамина улыбка дрогнула, но она совладала с собой и, кивнув, поблагодарила. Мама втянула меня в дом, закрывая за мной дверь. Запахи, множество соблазнительных запахов окутали меня, я сделала вдох. Мама исчезла на кухне, а я осталась смотреть ей в спину.

– Я накрою на стол, – крикнула она оттуда. – Мы можем вместе поужинать.

Я заставила себя идти на кухню, но по дороге туда, мой взгляд упал на фотографии в рамках, сохранявшие

любимые семейные события. Одна фотография привлекла моё внимание. Это была фотография папы, стоящего напротив тренажёрного зала с надписью «ПРОДАНО». Его лицо было таким живым, таким энергичным. Я разжала руки и потянулась к фотографии. Прежде чем прикоснуться к ней, я коснулась груди, которая невыносимо сжалась и прикусила язык, сдерживая рыдания. Я больше никогда не увижу его лица. Я никогда не обниму его, не поцелую... его действительно больше нет. Я дёрнула футболку, чтобы вытереть глаза. Я должна быть сильной ради мамы, здесь что-то определённо не так. Я вошла на кухню.

– Мама..., – я смотрела на кухонные столы, переполненные румяными пирогами и прочей выпечкой. Мама достала запечённую курицу с гарниром из хрустящих овощей из духовки. Я закрыла рот рукой. Она точно была не в себе. Она готовила без остановки – здесь все любимые папины блюда.

– Хочешь есть? – она, сияя, посмотрела на меня, но потом я увидела это. Её лицо было натянутым, она изо всех сил пыталась держаться, и я не была уверена, делала ли она это ради меня, ради себя или ради папы. Это самое грустное, что я когда-либо видела в своей жизни, и не имела понятия, как себя вести.

– Мам, – сказала я снова. Я ненавидела себя за то, что это было единственное слово, которое я могла выдавить из себя.

Она посмотрела на меня, её нижняя губа задрожала. Она покачала головой и понесла поднос к пустому обеденному столу. Должно быть, она обожгла пальцы прежде, чем донесла его до стола, уронив курицу с овощами на пол. Мама поднесла пальцы ко рту и начала дуть на них, а я бросилась к ней, чтобы помочь, но она уклонилась, снова разрывая моё сердце на части.

– Я в порядке, – она вздохнула, глотая обиду.

– Поговори со мной, – попросила я её. – Пожалуйста, скажи что-нибудь.

Она облокотилась на стол, роняя два пирога на пол. Они разлетелись на плитке, разметая пурпурную и красную начинку повсюду, наполняя комнату изысканным ароматом фруктов. Она нервно задрожала, но отказывалась замечать это.

– Должно быть, нам придётся есть яблочный пирог на ужин. Надеюсь, всё нормально.

Она достала нож из верхнего ящика стола и нарезала пирог.

– Я не хочу пирог. – Мой голос был решительным, и я не хотела расстроить её, но она вывела меня из себя.

– Ну, тогда что ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты поговорила со мной.

Она бросила нож в раковину, и я слегка подпрыгнула.

– Что ты хочешь, чтобы я сказала Оливия? Я пытаюсь двигаться дальше.

Отчаяние стало заполнять меня изнутри.

– Это так ты собираешься двигаться дальше? Готовя все папины любимые блюда? – Мама уставилась на раковину. – Тебе не нужно двигаться дальше прямо сейчас. Не сразу. Он умер всего несколько часов назад... всего несколько часов назад, мама. Тебе нужно погоревать, нужно почувствовать...

– Ты хочешь, чтобы я почувствовала? Ты хочешь, чтобы я сломалась? – закричала она. Мама схватила яблочный пирог и бросила его на пол. Она наступила на него, хватая поднос с тыквенной выпечкой. Она швырнула керамическое блюдо о буфет, и блюдо разлетелось на осколки. Я вздрогнула, больше не сдерживая слёз. Я наблюдала, как она крушила кухню, включая себя, и ничего не могла сделать.

Еда и стекло расплёскивались и разлетались передо мной, пока она кричала, шипела и плакала. Я никогда не видела ничего настолько душераздирающего. Мама сползла по буфету, крича так, что её лицо стало красным. Рот открыт, глаза зажмурены, слюни текли. Она подтянула ноги к груди и положила на них голову. Я прижала её к себе, и она заплакала в моё плечо. Я никогда не чувствовала себя такой беспомощной, как в это мгновение. Я не могла помочь ей. Я не могла помочь себе.