Номинар
Шрифт:
– Я не знаю, что ответить. – Видимо, его сдержанность передалась и мне.
Сегодня «Я не знаю» стало фразой дня.
– Ты меня понял?
Он подошёл ближе и упёрся руками в подлокотники кресла, нависая надо мной гигалитом. Оба его глаза горели безумием, но осознанным, не пожирающим разум огнём, а наоборот, заковывающим его в свой ледяной плен.
– Мне и самому как-то не хочется умирать, – я попытался отшутиться и тут же пожалел об этом.
– Я серьёзно. Ты должен будешь следовать моим инструкциям неукоснительно и без вопросов. Ты это осознаёшь?
Его дыхание сбилось, он почти вышел из себя,
Все те моменты, когда Акки выходил из себя, никогда не были связаны с работой. Я же наоборот, совершенно не переживал по пустякам, и разного рода мелочи крайне редко могли меня разозлить по-настоящему. Но если дело касалось чувств других и несправедливости, я уже не мог совладать с собой. Ребячество и глупость – за это Элиен упрекал меня.
– Я понял тебя. – И в эту ложь надо было свято уверовать.
В голове всплыли тысячи вопросов, но в ожидании ответов на них придётся запастись терпением.
Акки убрал со лба выбившиеся пряди длинных волос. В неясном свете они, будто не затянувшиеся раны, алели на бледном лице. Откуда-то из-за груды старого железа он достал крутящийся стул на колёсиках и устроился напротив меня. Выносить пристальный взгляд его вечно меняющихся глаз становилось всё труднее с каждой секундой.
– Дай доступ к своему ИИ, – велел Акки.
– Начнёшь устанавливать эгиду?
– Да.
– Какую-то особенную? – догадался я.
– Верно. А теперь дай полный доступ и не делай ничего без моего разрешения. И никаких вопросов: ты обещал, – напомнил мой настойчивый друг с отменной памятью и взял мою голову в свои руки.
– Ладно-ладно, – я не стал спорить и тут же выполнил его просьбу. – Мне помолчать?
– Будь любезен.
Сидеть вот так близко – лицом к лицу – становилось отчего-то неловко. Не отрывая взгляда, он подался ещё вперёд. Какое-то время мы так и пялились друг на друга, точнее, я на него: Акки полностью ушёл в моё сознание, но для концентрации глаза не закрыл. На его лице совсем не имелось морщин, кожа была гладкой и идеально ровного тона. Я задумался, как сильно изменился сам с момента нашей встречи? И замечал ли он отпечатки времени на моём лице?
Глаза-хамелеоны переливались из одного оттенка в другой и меняли цвет плавно. Тёмно-синий, индиго, ультрамарин, пурпурный… вишнёвый, рубиновый, алый… На меня напала зевота, но зевнуть не было сил, а ещё не хотелось отрываться от радужного сияния.
– Мэло? – Это был знакомый образ. – Где ты?
В мыслях Мойры сквозили отчаяние и страх, но я не мог ответить. Последнее, что она передала было: «Помоги». Затем полная тишина, будто опустили занавес.
Меня вырвало из сна или полудрёмы. Я попробовал встать и ощутил себя стариком: колени ныли, а в спине защемило нерв от неудобной позы, в которой я просидел неизвестно сколько. Акки отпустил мою голову и протёр глаза.
– Мне надо домой, – тупо сказал я, не понимая, почему именно туда.
В образе Мойры было нечто
– Мэло, сядь, – попросил Акки, не обращая внимания на мою тревогу. – Нам нужно серьёзно поговорить.
Если бы не мерцающие тусклым пламенем волосы, в скудном свете флюр нельзя было бы различить выражение его лица.
– Поговорим завтра. Что-то не так с Мойрой.
Я не догадался вызвать её и выругал себя за паникёрство. Акки прав, нужно сесть и спокойно всё выяснить. Но садиться я не стал, а попробовал дотянуться до своей девушки – и ничего не вышло. Из моего ИИ исчезла такая функция, я словно забыл, как ею пользоваться. Попробовал выйти в интегрированный мир, и вновь не получилось. Будто меня разбил паралич: конечности вижу, а пошевелить ими не могу.
– Какого хрена?! Твоя эгида отрезала меня от ИИ!
– Нет, только от мира ИИ. Своим браслетом можешь спокойно пользоваться.
– На хрена?! Это что за защита такая? Как теперь работать с ней? Мне Рэк голубиной почтой станет заказы присылать или хромой Кува будет таскать записки?!
Пока я злился на потерю одного аспекта повседневной жизни, напрочь забыл о другом, не менее важном.
– Ничего не произошло. – Акки резко поднялся, крутящийся стул глухо упал на пол. – Успокойся, – велел он и подошёл ближе.
В своих попытках утихомирить меня Акки больше подливал масло в огонь, чем реально внушал спокойствие.
– Я иду домой! – окончательно психанул я и чуть не свалился на пол, будучи не в силах вздохнуть.
Я не сразу понял, куда делся воздух из моей грудной клетки, и скорчился от застрявшей в солнечном сплетении боли. Попытки восполнить потерянный кислород кружили голову. Акки бил не в полную силу, иначе бы я уже выхаркивал внутренности. Едва я решил, что меня на ровном месте посетили неестественно правдоподобные галлюцинации, мой друг принялся обшаривать внутренние карманы моей куртки. Осознание того, что он ищет спрятанный транквилизатор, привело меня в чувство.
Из последних сил я схватился за манжеты его пальто и нанёс удар коленом в живот. На мою удачу он, как и я, не ожидал такого поворота событий. Но Акки пришёл в себя быстрее, чем я надеялся.
– Что происходит?!
– Выслушай меня, – произнёс друг и в его словах звенел прямой приказ. – Ты никуда не пойдёшь, пока мы не поговорим.
– Нет у меня времени! Что-то не так с Мойрой, – медленно пятясь к двери, возразил я. – Я должен…
– Остаться, – закончил за меня спятивший друг. – Ты обещал, Мэло. Я прошу тебя. – Его голос утратил ледяной и непоколебимый тон, когда он произнёс последнюю фразу.
– Это я тебя прошу! Мне надо идти! – Гнев разом стёр всю боль и неуверенность.
– Это опасно, – холодно ответил Акки.
Я не верил своим глазам, наблюдая за тем, как он подходит всё ближе с полной решимостью остановить меня любым способом.
– Я бы всё тебе объяснил, если бы ты был готов выслушать.
Со всей комнаты начали слетаться флюры: Акки решил усыпить меня с помощью гипноза, а не грубой силой, если я проявлю сопротивление.
Грёбаный день!
Белёсые светлячки медленно кружили вокруг, завораживая своим танцем: они поочерёдно гасли и вспыхивали, заставляя сознание медленно вливаться в свой размеренный вальс. Глаза Акки меняли цвет в ритм свечения.