Нора
Шрифт:
Слова кузины ошеломили Нору. Она представила, какие трудности могут ожидать ее будущего ребенка. Интересно, будут ли у ее сына способности к искусству, и не захочет ли Кэл подавить их. У мужчин часто бывают странные представления о будущем их детей. Но сельское хозяйство перестало быть процветающим бизнесом, как было когда-то, а в будущем хозяев ранчо, возможно, ждут еще более трудные времена.
Нора подумала, что ей хотелось бы, чтобы ее сын занимался каким-нибудь серьезным делом. Однако ребенку необходимо предоставлять свободу
Позже, когда они остались одни, она спросила Кэла.
— Стал бы ты заставлять своего ребенка носить твои туфли? (Перефразированная поговорке, означающая «следовать по чьим-либо стопам». (Прим. перев.))
Кэл посмотрел на свои ботинки.
— Ну, если это будет девочка, их придется сильно ушить.
Нора рассмеялась.
— Ты понял, что я имею в виду. Кэл задумался.
— Если у меня будет сын, мне хотелось бы, чтобы он продолжил мое дело, каким бы этот бизнес не был, — просто ответил он, не став упоминать ни о поисках нефти, ни о ранчо Латиго. — Но ребенка нельзя заставлять непременно следовать по стопам отца или матери.
Нора тепло улыбнулась.
— Именно это я и хотела услышать. Наши взгляды совпадают.
Кэл усмехнулся.
— В некоторых вопросах ты чужда условностей.
— Боюсь, что только в некоторых, — устало улыбнулась Нора. — Если бы я была совершенно чужда условностей, я бы освободила тебя от брака, которого ты не хотел.
Кэл поставил на стол будильник, который заводил, и взял жену за плечи. Глаза его были очень серьезны.
— Я хочу ребенка, — твердо заявил он. — Но, разумеется, не собирался жениться. Хотя в действительности, — добавил он, медленно скользнув глазами по точеной фигурке Норы, — у брака есть и свои преимущества.
— Например, какие? — поддразнила она. Кэл притянул жену к себе и крепко обнял.
— Например, целовать тебя тогда, когда мне этого захочется, — проговорил он, крепко впиваясь в ее губы.
Кэл целовал Нору до тех пор, пока не почувствовал, что с трудом сдерживает себя. Тогда он неохотно отпустил жену и усмехнулся.
— Единственное, что меня не устраивает в данный момент — это то, что я не могу раздеть тебя, бросить на кровать и изнасиловать.
Нора вспыхнула от удовольствия, прикрыв лицо руками.
— О, как бы мне этого хотелось, — откровенно ответила она.
Кэл расхохотался, схватил жену на руки и закружил по комнате. Затем, осторожно поцеловав, опустил на пол.
— Никогда не лги мне, -неожиданно сказал он, и улыбка исчезла с его лица. — Искренность и честность я ценю в тебе больше всего.
Нора отвела взгляд, прежде чем Кэл успел понять, что у жены есть все-таки от него секреты. Но эта тайна не навредит ему, подумала, оправдываясь перед собой, Нора. Это только ради его спокойствия.
— И ты всегда будешь нежен со мной, хорошо? — попросила она, заглядывая мужу в глаза.
Что-то промелькнуло в лице Кэла, что-то, чего она не смогла уловить, и так же быстро исчезло.
—
Нора подошла к огромной железной кровати, которая так отличалась от той изящной, полированного дерева кровати на которой она спала дома, и выдавила из себя улыбку.
— Мы будем… спать вместе?
— Да, точно так же, как мы делали это с тех пор, как поженились, — подтвердил Кэл, удивленно приподняв брови. — Ты против?
Нора вздохнула.
— О, нет. Мне нравится спать в твоих объятиях. Но для тебя это будет нелегко, не так ли? Кэл пожал плечами.
— Но так ведь будет не всегда, — напомнил он. — Только до тех пор, пока наш маленький пирожок не испечется и не выпрыгнет из печи, — с нежностью посмотрев на ее живот, добавил Кэл.
— Как хорошо ты сказал.
— Тебе идет быть беременной, дорогая, — тихо заметил Кэл. — Ты выглядишь такой хрупкой и красивой, как мадонна.
Нора присела в реверансе. Кэл скорчил жене рожицу и вышел из дома.
Завтрак, мягко говоря, закончился полным провалом. Прежде чем уйти на работу, Кэл растопил печь. Ему приходилось дважды в день проверять скот в хлевах и загонах, так как некоторые животные заболели.
После ухода мужа Нора быстро достала потрепанную кулинарную книгу, одолженную ей Мелли, и решила приготовить бисквитное печенье. С беконом у нее не возникло много трудностей, за исключением того, что он подгорел с одной стороны. Лицо молодой женщины покрылось потом, волосы растрепались и были присыпаны мукой, так же как и ее утреннее голубое платье, которое больше подходило для гостиной, чем для тесной кухоньки, и было уже тесновато в талии.
В жир, оставшийся от бекона, Нора разбила яйца, чтобы поджарить яичницу, но сделала это так неосторожно, что шипящие брызги попали ей на руки. Пока она махала обожженными руками и стонала от боли, яйца также подгорели и затвердели, они, наверно, отскочили бы от пола, если бы их уронили.
Но все же это была еда и довольно разнообразная, старалась успокоить себя Нора. И даже съедобная. Она поставила сковороду на стол, достала из коробки со льдом масло и горшочек с виноградным вареньем, подарок тети Элен.
Кэл невольно поморщился, почувствовав еще на крыльце запах горелого в доме. Произнеся молитву, они приступили к еде.
— Я испекла свое первое печенье, — гордо похвалилась Нора.
Кэл взял одно печенье, ничего не сказав.
— Вот масло и варенье, — добавила молодая женщина, пододвигая горшочек ближе к мужу. .
Кэл взял нож и попытался разрезать бисквит. Это оказалось труднее, чем он думал. Нора мужественно намазала свое печенье маслом и попыталась откусить кусочек, но затем молча положила бисквит на тарелку и принялась за яичницу. Но и это оказалось совершенно невозможным. Вид яиц, плавающих в жиру, вызвал у нее тошноту и она едва успела выскочить в заднюю дверь во двор.