Нордические олимпийцы. Спорт в Третьем рейхе
Шрифт:
Необходимо отметить, что из всего имперского правительства интерес к вопросам спорта проявлял в начале 1933 года только министр внутренних дел Вильгельм Фрик.
Именно он использовал свое влияние на Феликса Линнемана, чтобы убедить общее собрание не избирать нового президента имперского комитета по физической культуре. Делалось это со ссылкой на «планы правительства, намеревавшегося провести обширные реформы». В итоге все дискуссии относительно структуры спортивного движения в Германии оказались безрезультатными. Общее собрание имперского комитета смогло лишь избрать специальную комиссию, которой было поручено дальнейшее ведение переговоров с гитлеровским правительством. В состав этой комиссии вошли: Нойендорф, Паули и Линнеман. Все трое уже не раз демонстрировали не просто лояльность новым властям, но поддерживали их из идейных соображений. Как уже говорилось выше, Эдмунд Нойендорф намеревался превратить «Немецкий турнершафт» в военизированное формирование национал-социалистической партии, сделать эту организацию неким подобием СА. Паули же говорил о представителях немецкого весельного спорта как «о верной свите Адольфа Гитлера». Феликс Линнеман видел задачу возглавляемого им футбольного союза в том, чтобы сделать всех членов организации «истинными народными товарищами национал-социалистического государства». Именно эти трое сыграли по-своему роковую роль, способствуя возвышению Чаммера.
28 апреля 1933 года Ганс фон Чаммер (полное имя Ганс фон Чаммер унд Остен), ранее никому
В любом случае в своем последнем информационном бюллетене, который был выпущен Немецким имперским комитетом физической культуры в мае 1933 года, не было ни намека на возмущение. Более того, составлявший его автор пытался оправдать действия комиссии, ликвидировавшей организацию: «Общее собрание Немецкого имперского комитета физической культуры поручило специально уполномоченным членам правления заняться преобразованием сферы немецкой гимнастики и немецкого спорта, что должно проводиться в теснейшем сотрудничестве с Имперским комиссаром по делам спорта, что, в свою очередь, должно облегчить ему перестройку немецкого спорта. В итоге Немецкий имперский комитет физической культуры в его нынешней форме прекращает свою деятельность». Чтобы снять возникшую напряженность и устранить опасения некоторых из спортивных функционеров, пресс-служба Имперского комиссара по делам спорта распространила специальное обращение, в котором сообщалось, что имперский комитет «прекратил деятельность всего лишь как самостоятельная организация, что стало итогом учета звучавших пожеланий». В итоге трое людей, ликвидировавших имперский комитет, настолько хорошо замаскировали свою деятельность, что даже Карл Дим затруднялся описать, как развивались события в реальности. Он сообщал в своих записках: «Наверное, Нойендорф и Липнеман сразу же стали выстраивать отношения с Чаммером, как только того назначили Имперским комиссаром по вопросам спорта. Судя по всему, Паули не сразу присоединился к ним». В этой версии есть своя доля истины, так как Феликс Линнеман в качестве председателя Немецкого футбольного союза приложил немало усилий, чтобы возвысить Чаммера. Сам же Карл Дим, которому было суждено сыграть немалую роль в истории немецкого спорта, отнюдь не безропотно воспринял новость о ликвидации комитета. Однако, несмотря на протесты, он был вынужден передать вверенные ему документы штурм-хауптфюреру СА Фрицу Мильднеру, который в 1933 году был введен в состав «Имперского союза руководителей немецкого спорта».
Глава 2
Спорт под единым знаменателем
Смена власти в Германии имела далеко идущие последствия не только для немецкого спорта, но и лично для Карла Дима. В последние годы существования Веймарской республики он выполнял три различные функции, которые позволяли ему зарабатывать на жизнь. Во-первых, Карл Дим занимал должность проректора Немецкого института физической культуры. Во-вторых, был генеральным секретарем Немецкого имперского комитета физической культуры. В-третьих, являлся генеральным секретарем созданного в январе 1933 года организационного комитета, занятого подготовкой Олимпийских игр 1936 года. Если говорить о первой должности, то тревожный звонок прозвучал, когда в начале 1933 года представитель национал-социалистического студенчества объявил преподавательскому составу Немецкого института физической культуры, что в самое ближайшее время учебное заведение ожидают «самые серьезные перемены». Подобного рода заявления были санкционированы прусским министром Бернхардтом Рустом (позже имперский министр воспитания, науки и народного образования). Когда 1 мая 1933 года Карл Дим открыл новый учебный семестр своим традиционным обращением к студенчеству, то он еще не знал, что его увольнение с поста проректора института уже давно значилось в планах национал-социалистического руководства. Буквально несколько часов спустя после того, как Карл Дим произнес свою речь, его пригласил к себе ректор института профессор Зауэрбрух. Диму было рекомендовано «взять отпуск» на весь ближайший семестр. Таким способом Зауэрбрух хотел успокоить студенчество, состоявшее в то время в основном из молодых национал-социалистов, которое выражало крайнее недовольство «интернационализмом» Карла Дима. Однако Дим не прислушался к данному совету. Это имело своим следствием то, что он был вынужден вообще оставить пост проректора института. Он лишился не только поста, но и был отстранен от преподавательской работы, которую считал смыслом своей жизни. Кроме этого подобного рода изменения имели для Дима весьма неблагожелательные финансовые последствия — он лишался заработной платы, которая составляла 3 тысячи рейхсмарок в год.
В своих воспоминаниях, которые Карл Дим написал уже после окончания Второй мировой войны, он предположил, что стал жертвой своеобразного заговора, который организовали национал-социалистические студенты и Карл Крюммель, который, кроме всего прочего, являлся сотрудником ректората. Напомним, что Карл Крюммель в 1933 году мечтал о том, что займет пост Имперского комиссара по делам спорта. На практике же ему удалось лишь возглавить структуру, которую с некоторыми оговорками можно считать преемницей Немецкого института физической культуры. Речь идет об Имперской академии физического воспитания. В этом предположении нет ничего нереального. Крюммель всеми силами пытался устранить конкурентов из различных областей спорта, а потому кажется вполне правдоподобным, что он спровоцировал отставку Карла Дима с поста проректора института. К тому же не надо забывать о том, что Дим не был сторонником политизированного подхода к обучению в институте физической культуры. Новое же руководство Германии, напротив, полагало, что все обучение и воспитание в рейхе должно было быть проникнуто идейным духом национал-социализма. Хотя бы по этой причине из многих высших учебных заведений во время «национальной революции» пытались удалить не только «либералов» и «марксистов», но и «консерваторов».
Не меньше проблем возникало и с должностью Карла Дима, которую тот занимал в Немецком имперском комитете
Дим всеми силами пытался показать, что еще в годы Веймарской республики использовал в своей деятельности многие национал-социалистические идеи. Кроме пресловутого «вождизма» он указывал на антиинтеллектуализм, акцентирование внимания на национальном сообществе, прославление армии, антикоммунизм. В этом отношении весьма показательной является его статья «Немецкое молодежное движение», которая была написана в 1932 году, то есть за год до прихода Гитлера к власти. В ней Карл Дим уделял большое внимание «огромному патриотическому размаху», который Италия приобрела при Муссолини. Особое восхищение у Дима вызывали так называемые десять заповедей дуче. В завершении статьи Дим писал: «Не надо быть пророком, чтобы предсказать победу национального молодежного движения, так как его идеалы обращены в вечность. В то же самое время социалисты страдают от самопрославления, а коммунизм умирает в силу своей интеллектуальной нищеты». Кроме этого Карл Дим никогда не скрывал, что с презрением относился к парламентской системе. Наиболее ярко эта антипатия нашла свое выражение во время выборов рейхспрезидента, на которых Карл Дим агитировал в пользу Пауля фон Гинденбурга. В 1932 году в одной из немецких газет Дим писал: «Мы должны быть счастливы, что институт президентства никак не привязан к партийно-парламентской системе». Дим не делал никакой тайны из того, что, по его мнению, «для Германии было бы оптимальным вернуть монархию». Однако он не мог отрицать того, что крушение немецкой монархии не было беспричинным, а потому Германии приходилось жить в условиях демократии. Но это отнюдь не делало парламент в тазах Карла Дима привлекательным институтом, а потому «демократию» он понимал весьма специфически: «Если при автократии самодержец господствует над всеми, при фашизме одна группа — над всеми прочими, то при демократии большинство правит меньшинством». Однако Карл Дим всегда пренебрежительно относился к идеям «народного суверенитета». Он не верил, что народ мог правильно выбрать себе путь. Этот путь ему должны были указывать грамотные специалисты, образующие прослойку нравственных руководителей (вождей).
Несмотря на то, что с 1922 года Карл Дим состоял в умеренно консервативной Немецкой народной партии, он никогда не являлся сторонником идей парламентской демократии. Об этом он открыто заявил 18 апреля 1933 года: «Я никогда не был демократом». Нельзя отрицать, что ориентация на авторитарное государство и его ценности позволили Диму более-менее успешно вырасти в систему Третьего рейха. Но в то же время нельзя не признавать, что антидемократические взгляды еще не являлись залогом успешной карьеры в национал-социалистическом государстве, тем более что Дим с начала еще 30-х годов не слишком лицеприятно отзывался о Гитлере. И причем делал это публично. Например, в 1932 году во время чтения лекций в институте физической культуры он предостерегал своих студентов от чрезмерной «увлеченности» Гитлером: «Едва ли мне доставляет радость, когда при слове «фюрер» возникает дикий восторг. Я не верю, что фюрером можно стать на основании процентов голосов, полученных на выборах. Это является самой неподходящей формой, чтобы пробудить истинного вождя. В этих призывах чувствуется что-то женское, в них слишком проявляется готовность повиноваться». Но, скорее всего, Карл Дим скептически относился к Гитлеру в силу того, что фюрер был радикальным антисемитом. У Дима было несколько причин, чтобы отрицать антисемитизм. Во-первых, у его жены Лизелотты была бабушка-еврейка, то есть в соответствии с расовыми законами национал-социалистов она считалась «на четверть еврейкой». Во-вторых, во время организации поездок германской сборной за рубеж Диму не раз приходилось обращаться за помощью к предпринимателям-евреям. Например, спонсорскую помощь и 1928, и в 1932 годах ему оказывал дом одежды «Адам». Но Карла Дима сложно было бы укорить в неблагодарности. В годы национал-социалистической диктатуры он не только не отвернулся от своих друзей-евреев, но даже пытался им всячески помогать.
После того как стало ясно, что Немецкий имперский комитет физической культуры прекратит свое существование, Карл Дим стал искать новое место работы. В качестве такого он видел Имперское министерство труда. Именно туда 25 марта 1933 года Дим подал специально подготовленную программу, претендуя на должность «руководителя спорта». Весьма показательна дата, когда был сделан этот шаг. За два дня до этого, 23 марта, Гитлеру были предоставлены чрезвычайные полномочия. Можно предположить, что Дим предвидел, что новый канцлер со временем станет диктатором. Некоторые места из представленной в министерство труда программы по своей стилистике весьма напоминали национал-социалистическую риторику. Приведем несколько примеров: «Физическая культура во всех народных кругах и возрастных группах должна быть унифицирована с учетом общенациональной точки зрения, что имеет своей целевой установкой воспитание здорового и сильного поколения. Спорт должен стать средством национального воспитания… Необходимо осуществить полную унификацию всех органов и учреждений, что должно содействовать единообразному физическому воспитанию… Внедрение в школах обязательных ежедневных уроков физкультуры… Спортивная нагрузка для всех студентов 4-го семестра обучения должна составлять не менее четырех часов в неделю. Во время отдыха на каникулах для них обязательно участие в военно-спортивных занятиях. Национальная одержимость спортом».
Невзирая на то что программа Карла Дима нашла поддержку не только в министерстве труда, но и в военных кругах, в частности в министерстве по делам рейхсвера, она так и не была принята. Причин этого может быть несколько. С одной стороны, внутри самой национал-социалистической партии началась борьба между отдельными личностями и группами, которые стремились занять ключевые позиции в государстве. Карл Дим сделал неверную ставку. Он предпочел опираться на рейхсвер, в то время как верх одержало Имперское министерство внутренних дел, возглавляемое национал-социалистом Вильгельмом Фриком. С другой стороны, причина могла крыться в самой личности Карла Дима. Со своими консервативно-националистическими взглядами он считался представителем ушедшей в прошлое политической системы. Однако в начале 1933 года представители консервативных кругов все еще верили в то, что смогли бы в перспективе «приручить» Гитлера, ограничив его диктаторские притязания. Реакция национал-социалистического руководства на подобные попытки была предельно жесткой.