Норман
Шрифт:
Скорость кошки поражала, а отсутствие седла - пугало, я почти упал, когда наш бег, похожий скорее на прыжки взбешённого быка, закончился. С каждым прыжком, беспокойство увеличивалось. Мы остановились у огромного дерева, в корневищах которого два щенка, изображали рык на чёрного пищащего котёнка, размером покрупнее них. Я присел рядом со щенками, потрепал их по головкам. Они прижались к моим ногам - беспокойство внутри меня стало стихать. Поняв проблему, я погладил щенков, представил картинку: волчата играют с котёнком, и постарался передать хасанам. Котёнок к тому времени дополз до нас, смешно тряся головой
По дороге обратно, которая заняла мер десять, что, против меры на сейше, казалось долго, я обдумывал, что хотела сказать кошка: что я сюсюкаюсь с хасанами, как девчонка, или, что я заменил им мать? Всё-таки сложно общаться с животными.
Присоединившись к "купальщикам", я успел вымыть Аравина, и Барса, остальных уже выкупали. Дальше настал наш черед, плескались мы долго, пока солнце не коснулось леса и не закончилось вино в кувшине. В дом, возвращались пешком, гоня ветками впереди лошадей и изредка похлопывая себя, комары, как с цепи сорвались. Локтей за двести от ограды оставили лошадей и комаров, видимо, действовал какой-то амулет. На крыльце, попивая из кружки, от которой шёл пар, стоял отец:
– Я уже думал, что вы заплутали, дед мог над вами пошутить.
– Ну, не в первый же день, ещё наблуждаются, - вышел из дома Савлентий: Давайте ужинать и спать, завтра новый день боги подарят.
После ужина, мы вчетвером полезли на чердак, где ещё часть, пока снизу отец не прикрикнул, травили байки, великим знатоком которых, оказался Солд.
Утром я проснулся от стука топора. Выглянув во двор, я увидел Солда, колющего дрова.
– Тебе чего не спится?
– Ты, так не то, что завтрак, обед проспишь.
– А дрова с утра обязательно колоть?
– Да соскучился по работе просто, а тут гляжу - не колоты, - он замахнулся в очередной раз, и полено с треском, распалось напополам.
– Слазь давай, иди умываться и завтракать, - крикнул откуда-то снизу отец, наверняка с крыльца, которое мне не было видно.
– А кто взял мою рубаху, вчера на дверь чердака, сушиться вешал?
– Спроси у Софьи, - Малик без зазрения совести, сдал сестру, - Она на кухне завтрак готовит.
После завтрака, на котором не хватало Храма и эльфа, ушедших охотиться, Лекам потащил меня на медитацию. За этим делом, нас и застал Савлентий.
– А он чего это, ещё не видит?
– Так, инициировался, десятины три назад.
– Сколько, сколько?
– переспросил Малик, крутившийся рядом с целью постебаться надо мной.
– Брысь мелкий, - дед нахмурил брови, - не видишь, старшие говорят.
– А ты чего, сам то не смотришь за силой, он же за нос тебя водит. Я по каналом его вижу, ничего не напрягает, сила не струится, а замедляется, спать собирается значит. Да
– Сгорел я дед, - Лекам хмуро присел, - Уходили от "мрака тёмных", когда в конце войны они облако выпустили. Почти ушли, но облако стало настигать. Оно уже слабое было, вреда не приносило, но кто ж тогда знал. Я накрыл отряд щитом, и держал его, сколько мог, пока уходили. Очнулся в академии жизни, ничего сделать не смогли, каналы перегорели, "искру" покорёжило, в живых остался, и ладно.
– Ровный, не подслушивай, в себя смотри, тебя сейчас ничего не должно волновать.
– дед гаркнул так, что я чуть не упал с бревна, на которое меня усадил Лекам, - я сам его видеть поучу, а ты пойдём, посмотрим на твои каналы. Сойдешь с места, десятину чесаться будешь, я плетение наложил.
Последние слова явно предназначались мне.
Через часть, учителя, отпустили меня с бревна, сказав, что после обеда продолжим.
Пока не вернулся орк, который наверняка вспомнит о нерадивом ученике, я сходил к хасанам. Волчата спали, свернувшись одним целым клубком с котёнком, сейши где то не было. Будить я их не стал.
К обеду вернулись Эль и Храм. Настроение у них было ниже некуда.
– Дед, твоя драная кошка, не даёт охотиться. Только подойдем к глуханам, она рыкнет из кустов, они взлетают. Только к диким свиньям - она их спугнула так, что на дерево пришлось залазить, они на нас попёрли.
– А чего ж, вы хотели? Это её угодья. Вон лежат ваши свинья, два глухана и пара кроликов, около купальни. Она сама принесла. Вы в следующий раз, либо к ней сходите - разрешения спросите, либо рыбы наловите и поменяйтесь. Она воду не любит, а рыбу уважает.
– Так ты же сам нас с утра в лес послал! Мол, кормить нечем такую ораву.
– Запамятовал про кошку, кругов то мне много, память не та, - Савлентий хитро улыбался.
Орк, прорычал что то на своём, и увидев Софью, крикнул ей:
– Софья, скажи жениху, чтоб ножи для разделки к купальне принёс, и сам пришёл с точилом.
– Вам надо, сами за него и идите, или ножи просите у этого..., - она задумалась на удар, - заевшегося!
– Что это с ней?
– спросил Эль у Лекама.
– С утра из-за рубашки поцапались, на завтрак младший Ровный, сказал, что яичница недосолёна. Вот и лаются весь день. Первая семейная ссора.
– Сами вы семейные, - Софья, рассержено пошла к дому.
Обед, готовил Храм, он во всех красках расписал деду "мясо по-нормански", и при наличии свинины, глупо было, готовить что-нибудь другое. Обедали прямо у костровища, запивая мясо, мутным вином деда, имевшим очень оригинальный привкус. Последнее нормальное вино Храм выпросил на мясо.
– Ты Ровный, сбегай в село, купи круп, вина, зайдешь к Майне, она шьет всей деревне, купишь одёжи, а то молодежь скоро голыми ходить будут, - дед посмотрел на нас с Софьей, утреннюю ссору из-за рубашки слышали все, - Там у неё вроде дочь вернулась, муж умер, - непонятно зачем добавил Савлентий.
– Я тоже пойду, - Храм впился клыками в кусок мяса, тонкая струйка жира потекла на подбородок.
– Да вас вроде светлые ищут, а твоя зелёная рожа, прям образец неприметности, - возразил дед, - Солда возьми с собой, а то потеряешься на ночь, а мы тут гадай, где ты.