«Нормандия». Гибель флагмана эпохи
Шрифт:
Геллер сумел выбраться на верхние палубы и спуститься с судна. Он решил, что нужно как-то улучшить связь между судном и пирсом, голоса для этого не хватало, ведь борт «Нормандии» была на несколько десятков метров выше крыши причала. Кроме того, здесь было слишком шумно. Поэтому Геллер поставил двух семафорщиков из ВМФ для передачи сообщений между пожарными на судне и командованием на причале. Один из них стоял на форпике лайнера, другой — на причале.
Пока Геллер блуждал в темноте, пытаясь выбраться на верхние палубы «Нормандии», множество рабочих «Робинса» продолжали эвакуироваться
«Мы были в передней части палубы "D", когда нам приказали отправиться в корму верхней палубы,— позже вспоминал Дейан. — Здесь всюду был дым. Я спускался вниз по лестнице, и Трентакоста лез за мной, когда прогремел взрыв. Большого огня не было, но ударная волна оказалась сильной, и я подумал, что это были газовые баллоны для горелок. Трентакосту сбросило прямо с лестницы, и, пролетев мимо меня, он упал на палубу внизу. Я с трудом сполз вниз по лестнице, поднял его и вынес с судна уже без сознания».
В головной части причала Трентакосту погрузили в машину, водителем которой оказался брат жены Трентакосты, Альберт де Марко — тот самый, кто устроил его работать на «Нормандию». Де Марко, со слезами на глазах, помчал своего шурина в больницу Рузвельта.
Па командном пункте Симмерс и Уолш обсуждали вопрос о прекращении подачи воды пожарными буксирами. Симмерс хотел остановить их, чтобы на верхних палубах «Нормандии» не скопилось еще больше воды. Уолш отказался, заявив, что в его задачи входит тушение пожара и предотвращение распространения огня на побережье. Он согласился вернуться к этому вопросу позже, когда огонь стихнет.
Было около 3:30. Три верхние палубы «Нормандии» оживленно горели, пожар достиг своего пика. В это время к доку подошли еще два частных пожарных бота и начали подачу воды. Таким образом, бывший лайнер с его левого борта заливали более чем дюжиной водяных струй уже семь пожарных судов.
– К этому времени вся местность вокруг причала № 88 напоминала многолюдный мрачный карнавал. Сюда собрались:
– 35 пожарных машин всех наименований и их экипажи. Рукава брандспойтов были раскатаны вдоль 12-й авеню подобно сотням змей, пульсирующим и извивающимся под давлением воды.
– Десятки полицейских машин, гужевых фургонов, аварийные расчеты, расчеты по управлению дорожным движением, окружные детективы, патрульные и конная полиция;
– Десятки агентов ФБР, люди из конторы окружного прокурора, агенты военно-морской разведки и т.п.;
– Десятки машин «скорой помощи», доктора, медсестры и другой медперсонал;
– Более 10 тысяч патриотов, любителей пожаров, зрителей и прибрежных беспризорников. Преодолевая холод, ветер и дым, они проталкивались вперед по 12-й авеню между 45-й и 48-й улицами, приветствовали, кричали и вопили, когда пожарники выходили живыми из огня или когда им удавалось сбить часть пламени;
– 200 солдат в черных мундирах и касках, вызванные для сдерживания толпы, каждый с заряженной винтовкой с примкнутым штыком;
– Сотни инспекторов гражданской
– Десятки газетных репортеров и фотографов, которые жаловались, что им бесконечно приходится показывать свои пропуска всем и каждому. Один репортер утверждал, что насчитал по меньшей мере 20 различных типов значков, оловянных, эмалевых или позолоченных, и по большей части их обладателями были люди совершенно неавторитетные;
– Сотни гражданских добровольцев, включая работников Красного Креста, добровольцев Армии спасения и 90 членов Женской добровольной службы. До конца дня они роздали 10 000 пончиков, 8000 сэндвичей, 10 000 чашек кофе, 1000 пар шерстяных носков, 5000 одеял, 1000 свитеров и несчетное количество пачек с сигаретами;
– Десятки продавцов хот-догов и мороженого с тележек, максимально близко придвинутых к пожарным рукавам, занимались своим «бизнесом» не только среди тех, у кого были причины там находиться, но и среди голодных зрителей;
– Сотни гвардейцев береговой охраны, сотрудников ВМФ и рабочих «Робинс драйдок», которые выбрались с «Нормандии».
Добавьте к этому шум и дым, и вы сможете представить себе картину полной неразберихи. Всего вокруг причала № 88, чтобы посмотреть пожар, собралась толпа примерно из 15 000 человек. Десятки тысяч зрителей следили за ним из небоскребов и конторских зданий Манхэттена. Почти каждый житель центральной части Нью-Йорка наблюдал за захватывающим зрелищем. Трагедия «Нормандии» превратилось в массовое шоу, горячо любимое американцами с незапамятных времен.
Тысячи других наблюдали за трагедией с берега Нью-Джерси. Восточный Хадсон-бульвар, идущий от верхней части парка «Палисейдс», был забит автомобильной пробкой от Уихоукена на 5 км к северу. На самом берегу было столько людей с фотоаппаратами и биноклями, особенно возле Вестсайда и Уихоукена, что начальнику полиции этого района пришлось для поддержания порядка выделить 9 дополнительных полисменов.
Миллионы других жителей Манхэттена, Куинса и графства Нассау стали свидетелями этого события косвенно: они видели черный дым и ощущали его резкий запах, медленно расползавшийся но Лонг-Айленду в восточном направлении на расстоянии 40 км. Дикторы радио прервали все послеполуденные передачи и сообщали слухи и бюллетени о катастрофе.
Черный лаковый «бьюик» мчался по Вестсайдскому шоссе. Подъезжая к причалу «Френч Лайн» машина замедлила ход, а потом и совсем остановилась — проезд преградила пробка и сигнал полисмена. Из машины вышли человек в форме советского моряка и мальчик. Вдвоем они подошли к береговому ограждению и стали наблюдать за происходящим. Этим мальчиком был Лев Скрягин, прибывший в США вместе с отцом, капитаном 1-го ранга Н.А. Скрягиным, исполнявшим обязанности военно-морского атташе при советском посольстве в Вашингтоне. Вот что он вспоминает: