Нос
Шрифт:
Ребята продолжали молчать, пока Света, наконец, не решилась закрыть свой рот от удивления и открыть его для пиздежа:
– Да ты… Чё ты тут сказки какие-то рассказываешь, сказочник бля? Начитался ужасов, фильмов насмотрелся и сейчас задвигаешь нам. Откуда ты это взял всё? – возмущённо протараторила она.
– Описания, блять, как у Лавкрафта, – добавил Марк. Они с Сашей действительно был любители почитать ужасы, а выпустившиеся несколько лет назад издания и сборники рассказов Лавкрафта, я слышал, набирали всё большую популярность. Немудрено, что он сделал такое сравнение под впечатлением от этих
– Ну хотите верьте, хотите – нет, мне похуй, я рассказываю то, что сам видел и слышал, или хотя бы видели и слышали люди, которым я доверяю.
– А что с мальчиком-то стало в итоге? – взволнованно спросила Саша.
– В течение следующих двух-трёх недель у него были очень сильные припадки, в одном из них судороги мышц даже сломали ему кость какую-то. Но к этому времени его уже перевели экспериментальное крыло после того, как в одном из приступов у него был риск прямо на кровати и откинуться нахуй, потому что начали появляться все ебанутейшие вещи, как при фебрильной шизофрении. И его от греха подальше перевели, чтобы применять терапию током и всякие лютые препараты. Ну и чтобы реанимировать если что. Но не вышло, и он в итоге так и умер в одном из приступов.
– Пиздец блять, ебанёшься просто, – проговорила Света.
– Блин, так жаль, – Саша заметно погрустнела.
– Согласен. Очень жаль пацана, нормальный был, вообще не заслужил такого. И семью его тоже очень жаль, они пиздец натерпелись с ним, наверное.
– Пиздец, что за мир, в котором такое происходит… – задумчиво сказал Марк.
– Да уж… – устало выдохнул я. – Все грустили, конечно: и врачи, и медсёстры, и санитары, и пациенты. Потому что на глазах парень угасал, а помочь ему не могли. Друг-врач тоже отрешённый от мира как будто ходил всё время, говорил, что раз такая хуйня случилась с одним человеком, то может случится и со вторым, и с третьим, а как справляться с ней мы не знаем.
– Слушайте, может мы в зал обратно пойдём? Там как-то поуютнее, – предложила Света.
Все с ней согласились. Марк взял тарелку с бутербродами и тарелку с нарезкой и отнёс их в зал. Саша снова поставила чайник греться. Я взял кружки и сполоснул их от остатков чая, чтобы нормально заварить новый. Пока мы все были заняты, Света обратилась ко мне:
– Слушай, ну ведь реально же сказка какая-то. Трупы какие-то, дети, рисунок мужика с двумя головами? Больно уж дёшево это звучит, как плохой ужастик какой-то.
– Ну, знаешь… – готовился я к очередному сарказму. – От лица шизофрении прошу прощения, что она не выбрала более возвышенные и интеллектуальные страхи и пугалки для своего бреда, которым поразила пацана. Действительно, чего это она? Разве не знает, что пугать надо экономическими кризисами, классовыми разногласиями, плохими политическими решениями и ужасом от осознания своего существования и бремени морали? Вот глупышка! Сразу видно – Тарковского не смотрела, умных людей не читала, в философии не разбирается, вот и пугать не додумалась ничем другим, кроме примитивной хуйни какой-то грубой, вульгарной и бессмысленной.
Света молча отвернулась от меня, а я подумал: «Хотя, наверняка, есть шизофреники, которые боятся экономики, политики или своего существования. В какой-то форме, по крайней мере». Чайник вскоре вскипел, ребята заварили
***
В зале на маленьком красивом столике стояли тарелки с едой и лежал пакет с печеньем. Мы поставили кружки и расселись вокруг: я сел на диван у стены, что слева от входа, Марк подвинул к столику напротив меня небольшой гостевой диванчик, на который впоследствии улёгся сам, а Саше и Свете подвинул два приятных креслица, которые встали между нашими диванами, по левую руку от меня.
– В общем, говорите, что хотите, – я решил дополнить тему нашего прошлого разговора, – но рисунок был и вправду жуткий. Мужик был похож на какой-то жуткий образ-портрет какого-нибудь советского маньяка. Типа эта рубашка обычная какая-то летняя, штаны тоже какие-то обычные, очки…
– Чикатило какой-нибудь типа? – спросила Света.
– Не обязательно. Просто вот все же они носили обычную одежду и ничем не выделялись, а на деле были уродами. Вот тут типа того же: с виду обычный человек, но если присмотреться, то можно увидеть что-то ненормальное, и лицо его выдаёт его чудовищную натуру. И вот, типа, такой его образ способен вызывать панику и вызывает. Вот тебе и паническая шизофрения.
– Так! Ладно! Хватит уже, – недовольно сказала Саша. – Это всё вообще как-то угнетающе, давайте не будем об этом!
– Ну, сами просили историю… – тихо сказал я.
– Слушай, – обратилась Света ко мне. – Ты же ведь вот вроде знаешь термины всякие, названия болезней, интересуешься этой темы. А что ты на психиатра не пошёл учиться?
– Это вопрос сложный… Вернее, вопрос-то простой, а вот ответ на него – не очень. Я учился. Не на психиатра, конечно. Но учился. Но потом бросил учёбу, потому что депрессия меня охватила. Плюс родители ещё меня критиковали за это сильно, что тоже подтолкнуло к тому, что в итоге я оказался в больнице.
– Но щас-то ты вышел. Планируешь учиться?
– Да не особо хочется, знаешь. Денег на учёбу нет…
– Ну родители-то помогут, наверное. Тем более, раз они критиковали тебя за бросание учёбы, то обрадуются наверняка, если узнают, что ты пошёл учиться. Помогут, глядишь, деньгами-то.
– Да я с родителями не очень хорошо общаюсь, если можно так выразиться. Да и деньги их тратить не хочу. Это их деньги, пусть на себя и тратят.
– Но ведь можно же на бесплатное попасть, если постараться, – продолжала она. «Доебала, блять», – подумал я про себя.
– Ну и я не хочу тратить дохуя лет на то, чтобы потом сидеть в задрипанной психушке с отваливающейся краской на стенах, чтобы ставить всем вялотекущую шизофрению и получать нихуя, кроме копеек и стресса. Это абсурд ёбаный блять. Что там нужно? Сперва пяток лет отучиться на лоха, потом ещё несколько лет уже на психиатра? Ага, охуенно. В пизду, пошло нахуй это всё. Мне достаточно того, что я сам могу узнать или уже знаю. Это удовлетворяет мой интерес. А лечить кого-то блять… Нахуй оно нужно, я не врачом себя вижу. И возникать по этому поводу не смей, потому что я и вообще любой человек не обязан гореть желанием лечить других людей блять, – старался я как можно менее агрессивно передать мои мысли на этот счёт.