Носитель Клятв
Шрифт:
Он наполнил свою флягу свежей водой и нашел маленький зонтик. Он понадобится ему для того, чтобы читать карты под дождем. Отсюда он поднялся наверх, чтобы проверить Ларал в библиотеке. Рошон ушел в свою комнату, но она сидела за письменным столом с самопером перед ней.
Стоп. Самоперо работало. Его рубин светился.
— Штормсвет! — сказал Каладин, указав на него.
— Ну, конечно же, — ответила она, нахмурившись. — Фабриалы в нем нуждаются.
— Откуда у тебя заряженные сферы?
— Сверхшторм, — ответила Ларал. —
Во время столкновения с Несущими Пустоту Отец Штормов призвал нежданный сверхшторм, как противовес Вечному Шторму. Каладин парил перед стеной шторма, сражаясь с Убийцей в Белом.
— Этого шторма не ждали, — сказал Каладин. — Как, во имя Всемогущего, ты догадалась выставить наружу сферы?
— Кэл, — сказала она, — выставить немного сфер, как только шторм начался не так уж и сложно!
— Сколько у тебя есть?
— Несколько, — сказала Ларал. — У ардентов есть парочка — я была не единственной, кто подумал об этом. Смотри, кто-то из Ташикка согласился передать сообщение Навани Холин, матери короля. Не этого ли ты хотел? Ты действительно думаешь, что она тебе ответит?
Ответ, к счастью, пришел, когда самоперо начало писать.
«Капитан? — прочитала Ларал. — Это Навани Холин. Это в самом деле вы?»
Ларал моргнула, затем взглянула на него.
«Это я, — ответил Каладин. — последним, что я сделал перед уходом, был разговор с Далинаром на верху башни».
Будем надеяться, этого достаточно, чтобы идентифицировать его.
Ларал вздрогнула, затем написала это.
«Каладин, это Далинар, — прочитала Ларал ответное сообщение. — Каково твое положение, солдат?»
«Лучше, чем ожидалось, сэр» — ответил Каладин.
Он кратко изложил, что обнаружил. Он закончил, заметив:
«Я беспокоюсь, что они ушли, потому что Хартстоун недостаточно важен, чтобы отвлекаться на его разрушение. Я раздобыл лошадей и несколько карт. Думаю, мне удастся немного разведать обстановку. Посмотрим, что я смогу разузнать о враге».
«Осторожно, — ответил Далинар. — У тебя осталось хоть сколько-нибудь штормсвета?»
«Я смогу найти немножко. Сомневаюсь, что его хватит на возвращение домой, но он поможет».
Прошло несколько минут, прежде чем Далинар ответил, и Ларал использовала их, чтобы поменять бумагу на доске с самопером.
«Твои инстинкты хороши, капитан, — наконец-то пришел ответ. — Чувствую себя слепым в этой башне. Подберись достаточно близко для того, чтобы узнать, чем занят враг, но не рискуй понапрасну. Возьми самоперо. Посылай глиф каждый вечер, чтобы мы знали, что ты в безопасности».
«Принято, сэр. Жизнь перед смертью».
«Жизнь перед смертью».
Ларал посмотрела на него, и он кивнул, показывая, что разговор окончен. Она упаковала самоперо без единого слова, и он принял это с благодарностью, затем поспешил из комнаты и вниз по лестнице.
Его приход привлек небольшую толпу людей, что собралась в маленькой прихожей
Каладин остановился у подножия лестницы. Маленькому мальчику на вид было не больше года, он жевал свой кулачок, посасывая пальцы.
— Каладин, познакомься со своим братом, — сказала Хесина, повернувшись к нему. — Девушки присматривали за ним, пока я помогала в приемной комнате.
— Брат, — прошептал Каладин.
Это никогда не приходило ему в голову. Ее матери будет сорок один в этом году, и…
Брат.
Каладин потянулся. Его мать позволила взять мальчика, держать того в руках, которые казались слишком грубыми, чтобы касаться такой мягкой кожи. Каладин задрожал, затем крепко прижал младенца к себе. Воспоминания об этом месте не сломили его, вид родителей не потряс его, но это…
Он не мог остановить слезы. Он чувствовал себя дураком. Казалось, это ничего не изменило — теперь Четвертый мост был его братьями, такими же близкими, как кровные родственники.
И все же он плакал.
— Как его зовут?
— Ороден.
— Дитя мира, — прошептал Каладин. — Хорошее имя. Очень хорошее.
Позади него остановился ардент с сумкой полной свитков. Шторма, это Зехеб? Все еще жива, как оказалось, хотя она всегда казалась старше самих камней. Каладин передал маленького Ородена обратно матери, затем вытер слезы и взял сумку.
Люди столпились по краям комнаты. Он был тем еще зрелищем — сын хирурга, ставший рабом, а затем Носитель Осколков. У Хартстоуна не будет большего потрясения ближайшие сто лет.
По крайней мере, Каладин приложит все силы, чтобы люди Хартстоуна больше никогда не испытали такого же сильного потрясения. Он кивнул отцу, — который вышел из приемной комнаты — затем повернулся к толпе.
— У кого-нибудь здесь есть заряженные сферы? Я обменяю две за одну. Несите их мне.
Сил мельтешила вокруг него, пока собирались сферы, а мама Каладина меняла их для него. В итоге — всего лишь горсть, но и она казалась ему богатством. По крайней мере, ему больше не понадобятся эти лошади.
Он завязал кошелек, затем взглянул через плечо, когда приблизился его отец. Лирин вынул маленький светящийся бриллиантовый обломок из кармана и протянул Каладину.
Каладин принял его, затем посмотрел на свою мать и маленького мальчика у нее в руках. Его брата.
— Я хочу отправить вас в безопасное место, — сказал он Лирину. — Сейчас я должен уйти, но скоро вернусь. Чтобы забрать вас…
— Нет, — ответил Лирин.
— Отец, это Опустошение, — сказал Каладин.
Поблизости люди тихо ахнули, в глазах появилось затравленное выражение. Шторма. Ему следовало сделать это с глазу на глаз. Он наклонился к Лирину.