Носители искры
Шрифт:
Начали мы с общего исследования, во время которого Егор постоянно поднимал брови и что-то бормотал себе под нос, но так толком ничего и не объяснил. А я и не настаивал: мне всё это уже порядком поднадоело, я зевал, но держал слово, позволяя ему получить информацию, "необходимую для правильного стимулирования мозга"...
Знал бы я, чем всё в итоге закончится!.. Уж точно не зевал бы!
Впрочем, я забегаю вперёд, а ведь цель - изложить произошедшее по порядку. Хотя чего излагать-то осталось? Это ведь уже и есть всё, что случилось до того, как меня посадили в кресло, нацепили на голову шлем-медузу, от которой тянулся целый пук проводов-щупалец.
Егор
Всё, на этом период моей беззаботной жизни весёлого повелителя околистов закончился. Приказав окли из лечебницы слушаться во всём Егора и без его указания не прерывать процедуру, что бы ни случилось, я позволил сделать себе укол, и врач начал "стимуляцию пробуждения" - разработанный им комплекс воздействий, который должен был вернуть мне мою личность.
Это было чертовски тяжело и больно, я задыхался от лавины обрушивавшихся на меня картинок и образов, кажется, временами кричал, пытался стащить шлем и дважды чуть не оборвал провода, а под конец, как доложил потом Кибер, врачам пришлось даже провести реанимацию, потому что сердце моё остановилось.
Я пробыл в состоянии клинической смерти четыре минуты, а когда очнулся, то понял, что помню всё.
* * *
Ко мне вернулась моя личность, однако и способность к контролю над околистами я тоже не утратил: убедился в этом, когда приказал освободить всех томившихся в лечебнице оплотовцев. И тут меня ждала ошеломляющая радость: в тюрьме на минус четвёртом этаже обнаружилась Ленка!
– живая, только сильно избитая, так что даже пришлось положить её в лазарет.
Проследив через память врача-окли за её размещением в палате и дождавшись, пока она уснёт под воздействием обезболивающих, я увидел Пальченко, с крайне озабоченным видом и папкой под мышкой, топтавшимся возле моей койки.
– А я как раз к тебе, Степан! Нужно срочно поговорить.
– Слушай, Егор, дай передохнуть! Я несколько часов назад вообще мёртвым был...
– Да я бы рад, но, боюсь, серьёзность ситуации не оставляет мне выбора.
– Ладно, выкладывай!
– я приготовился к неприятностям, с грустью отметив, что выжившая Ленка, похоже, была последним счастливым сюрпризом, ждавшим меня после возвращения с того света.
– Стимуляция вернула тебе личность, - констатировал Пальченко, открывая папку и разглядывая листы с таблицами, значками и столбиками цифр.
– Однако, судя по изменениям показателей за последние часы, это не навсегда...
– Что?!
– я обалдело уставился на искроведа.
– Хочешь сказать, я опять всё позабуду?
– Не всё. Только то, что является твоей личностью. Думаю, ты снова вернёшься к тому состоянию, в котором Кибер застал тебя в монастыре.
– Чёрт, опять двадцать пять! Я словно всё время хожу по одному и тому же идиотскому кругу, безумие какое-то!
– разъярился я.
– Не главная химера, а дурной козёл! То ни хрена ничего сделать не успеваю, то сплю по сто часов!
– Ну не по сто, конечно...
– поправил меня искровед.
– Да какая, бес рогатый, разница?! Если вместо того чтобы драться с окли рядом с командиром, я - спал! Чёрт бы меня
– Он всем нам был другом, - Пальченко нахмурился.
– И погиб он геройски, защищая нашу базу - царство ему небесное!
– Царство ему небесное, - повторил я, сглотнув ком в горле.
– А что касается тебя, - всё так же хмурясь, продолжил Егор, - то радуйся, что жив остался и сейчас пребываешь в уме! Отличный шанс для нас продолжить борьбу и, возможно, даже одержать победу! Так что утри сопли и думай лучше о будущем и своих возможностях.
– Это ты спас меня, Егор!
– вспомнил я, устыдившись, что до сих пор не сказал ему, как много он для меня сделал.
– Если бы не ты, я превратился бы в мониска или меня расстреляли окли. И сюда, в лечебницу, ты не побоялся прийти...
– Ну хватит!
– оборвал меня искровед, хотя я видел - ему моя благодарность приятна.
– Я сделал, что мог, и рад твоей признательности, но давай уже перейдём к делу. Потому что времени полной вменяемости у тебя осталось не так уж много.
– Немного - это сколько?
– Зависит от того, как часто и с какой силой ты будешь влиять на чужие околисты.
– Пальченко умолк, уставившись в свои бумаги.
– Я собирался перепрограммировать всех монисков в монастыре, а потом выйти с ними на улицы города, чтобы с утра до вечера вытягивать из людей эту дрянь!
– То есть чрезвычайно интенсивное воздействие на околисты и огромное количество контактов...
– Егор умолк и, глядя на цифры, стал беззвучно шевелить губами, явно подсчитывая что-то в уме.
– Так на сколько же меня хватит?
– в ожидании ответа сердце моё забухало молотом.
– Хотя бы примерно?
– Дня на два-три, - наконец сообщил Пальченко.
– Два дня?! Бес рогатый! Ты издеваешься?! О какой борьбе ты тогда говорил? Какая победа?!
– я попытался вскочить с кровати, но Егор меня удержал.
– Тихо! Ты ещё слишком слаб, и у тебя тахикардия! Лежи смирно, или уколом вырублю!
– Ладно-ладно...
– я приказал себе успокоиться. Не хрена беситься, надо постараться быть конструктивным.
– Хорошо! Я всё понял. Как там Киб мне в монастыре говорил: на этот случай должен быть план "Б"!
– И вот ещё насчёт вытащенных околистов... Если они перестанут функционировать...
– искровед снова углубился в бумаги, лоб прорезали глубокие вертикальные складки.
– Функционировать!
– я схватил Пальченко за руку.
– Точно! Слушай, ты - гений!
– Да нет, я...
– он замялся, - я не всё тебе ска...
– План "Б", ха-ха! Ну конечно!
– не слушая возражений Егора, воскликнул я, воодушевлённый только что осенившей меня идеей.
– Это примитивно, но, бес рогатый, гораздо более эффективно! Что если я прикажу сразу всем околистам, до которых только смогу дотянуться, вообще перестать функционировать, а? Только подумай: мне не придётся никого перепрограммировать и ничего вытаскивать! Достаточно будет охватить максимальное количество околистов и всем одновременно отдать один простой приказ: отключиться от человеческого мозга! Я не раз ходил по цепочкам контактов и знаю, что при таком, цепочном, варианте смогу объять многих, очень многих, может даже всю нашу область! Пусть сразу же после того, как отдам приказ, я мгновенно потеряю свою личность, зато сколько народу освободится! И все эти люди, под руководством выживших оплотовцев, смогут ускоренными темпами начать строить новый порядок! Хреново, конечно, забыть, кто ты, - но, ничего, мне потом расскажут, как я изменил историю!