Носители Совести
Шрифт:
На мгновение Арсению показалось, что он находится в тесной стальной клетке, зажат прутьями со всех сторон, а сверху опускается что-то, невидимое и неотвратимое. Стало трудно дышать. Он встал, медленно подошел к окну, вдохнул полной грудью свежий воздух. Потом еще раз.
– Дело еще не закрыли? – глухо спросил он.
– Нет, сказано: в производстве. Да ведь и трех месяцев не прошло.
– Знаю. Но это же явный висяк. А кто ведет?
– Наша, Центральная. Следователь… – Глеб прокрутил на экране архивную справку, – Ривнюк,
– Севастьян? Сева!
– Ну да, Севастьян Ривнюк. Ты его знаешь?
– В академии вместе учились. Слышал, что он работает где-то у нас, но встречаться до сих пор не доводилось. Сева – свой парень, может, получится обойтись без бумажной волокиты.
С первого раза дозвониться не удалось – следователя Ривнюка не было на месте. Арсений попросил перезвонить, но через три часа не утерпел и снова набрал номер.
Трубку сняли почти сразу, и знакомый голос сказал:
– Ривнюк слушает!
Поначалу Севастьян однокурсника не узнал. Спутал его с каким-то Варламом, требовал «прислать, наконец, итоговый протокол и не тянуть бодягу».
Потом до него дошло:
– Сколько лет, старик! Черт, как приятно тебя слышать, весь день на ушах, работы со всех сторон навалилось – и вдруг ты! Это просто здорово, что ты позвонил.
Арсению даже стало немножко стыдно: Севастьян искренне рад и даже предположить не может, что бывший одногруппник позвонил исключительно по делу. А до того и не вспоминал ни разу.
Впрочем, мог бы и сам проявиться, тоже ведь знал, что Арсений в Центральной работает. Распределение они получили почти одновременно.
Они немного поболтали, вспоминая академию, поболтали чуть скованно, с короткими, почти незаметными паузами. Так часто бывает с людьми, которые на какое время потеряли друг друга из виду и вот теперь снова встретились. Оба чувствовали определенную неловкость – Арсений оттого, что придется в конце концов сказать о цели звонка, а Севастьяна явно ждали дела, но он все не мог сказать об этом.
Следователь Ривнюк не был бы следователем. Он все понял сам.
– Старик, ностальгия вещь хорошая, а теперь – скажи честно: ты ведь по делу позвонил?
– Да. Сев, мне нужна твоя помощь.
– В чем? Скажи, все сделаем.
– У тебя в работе сейчас находится дело о наезде. Дата – 11 апреля, погибшую зовут Арина Редеко. Мне необходимо знать все о ее гибели.
– Так уж и все? Гм… ну, слушай.
Севастьян рассказал, что в тот день Алина возвращалась домой из гостей. От дочки, которая живет почти в самом центре – на Георгиевской площади к себе, на улицу Ранисса. По показаниям свидетельницы, пассажирки того же автобуса, на одной из остановок Алина Редеко выскочила из задней двери и сразу же побежала через дорогу. Через секунду ее сбил темный автомобиль неизвестной марки, скорее всего – ойкуменского производства.
– Сам знаешь, у нас сейчас металлолом со всего Запада разъезжает, даже профессионал не всегда
Чувствовалось, никому не хотелось копаться в деле больше положенного. Провели опрос, экспертизу… «невозможно установить подозреваемых в виду отсутствия точных данных», подписи, печать, архив. В том, что дело еще не упрятали на самую дальнюю полку, виновато не служебное рвение следователя Ривнюка. Просто установленный законом срок еще не прошел.
– Да! – вдруг встрепенулся Севастьян. – Есть один фактик, может, он тебя заинтересует. Алина Редеко почему-то вышла не на своей остановке. Ей еще минут пять оставалось ехать. Местное ОВД провело опрос по нашей просьбе: знакомых у нее там нет, и раньше ее никто никогда не видел.
– А старушка из автобуса? Видела?
– Говорит, что видела. Часто, мол, вместе с ней возвращалась. Тоже долго удивлялась, почему Алина не на той остановке вышла. Но, честно скажу, от свидетельницы нам больше вреда было, чем пользы. По три раза на дню звонила, рассказывала, что еще вспомнила. Знаешь, бывают такие бабушки – из старых имперских заводил – буйные, которые себя за все в ответе чувствуют? Вот она из тех самых. В конце истории у нее выходило, что за бедной Редеко гналась вся окрестная мафия, а она чуть ли не отстреливалась из окна автобуса. Но про машину она так ничего нового и не вспомнила.
– Ты повторно ее не опрашивал?
– Да зачем! Эксперт четко сказал – был наезд. Мы последний месяц тачку искали, к чему старческий маразм по новой слушать?
«Понятно, кому охота плодить в деле новые факты, которые придется выяснять, тратить время, оттягивать срок сдачи в архив».
– Ну, вот что. Дай мне, пожалуйста, ее адрес, подъеду, поговорю. А к тебе пришлю человека, зовут Глебом. Так ты его не обижай, покажи ему акты медэкспертизы, протокол опознания. Хорошо?
Севастьян заметно напрягся, даже голос зазвучал иначе.
– Да зачем тебе! Я ж говорю – гиблое дело, тачку ты никогда в жизни не отыщешь!
– Сев, я ничего искать не хочу. И не думай, пожалуйста, что кто-то под тебя копать собирается. Просто Алина Редеко проходит у меня по одному делу свидетельницей. Хочу выяснить, нет ли связи. Если чего узнаю, сразу же тебе сообщу.
В трубке немного помолчали, потом послышался шорох бумаг, какие-то стуки. Наконец:
– Записывай! Улица Вешняковская, дом сорок три, квартира шестьдесят. И это… Арсений, держи меня в курсе, о’кей?