Ностальгия по чужбине. Книга первая

Мальцева Валентина

Растерянный Юджин — такая же редкость, как снег в Барстоу. Но реакция его осталась прежней. И уже через секунду мой нос уткнулся в выемку, образованную грудью и плечом самого дорогого на свете человека. Так мы и стояли — долго-долго — прижавшись друг к другу и чуть раскачиваясь в такт доносящейся из радиоприемника незатейливой песенке, в которой автор доверительно сообщал всему миру, что давно и страстно хочет толстую, черную женщину и готов ради нее на все, что угодно.

«I wonna fat black woman…»

* * *

…Я

все сделала по инструкции и, откровенно говоря, почти не волновалась. Надо сказать, что даже после семилетней паузы в активной шпионской деятельности, выполнять подобного рода поручения в принципе не страшно. Особенно, если для этого не надо ехать в отдаленные места, если телефонная будка расположена в ста метрах от твоего собственного дома, дальние и ближние подступы к ней, на всякий случай, бдительно стережет твой муж, а вокруг, по случаю первого дня нового года, нет ни души. На таких райских условиях от желающих стать шпионами не было бы отбоя…

Я без запинки отбарабанила по-английски условные слова, услышала на классическом «островном» английском отзыв довольно молодой, судя по голосу, женщины, и буквально уткнулась в паузу. Очень короткую, не более нескольких секунд. Но даже за этот микроскопический промежуток времени успела ощутить огромное облегчение. В конце концов, Витяня не просто так дал мне пароль. Очевидно, люди на другом конце провода были посвящены в какие-то неведомые мне детали, и теперь, после того, как получили условный сигнал, знают, как помочь Мишину в безе. Таким образом, моя миссия была выполнена, а совесть, соответственно, — чиста…

— Куда вам можно перезвонить? — ожил наконец голос в трубке.

— А зачем?..

Уже ответив, я прикусила язык

— Простите, что вы сказали?..

Я растерялась. С одной стороны, в памяти всплыли суровые инструкции Витяни звонить только из автомата и ни в коем случае из дома. А с другой, вопрос, заданный невидимой собеседницей, показался мне каким-то странным, даже несерьезным. Словно я ей только что не пароль выдала, а пригласила на чашку чая к себе домой. И теперь она спрашивает, куда ей позвонить, если сегодня у нее с визитом ничего не получится…

— Алло? Вы меня слышите?

— Да… Я очень хорошо вас слышу…

— Вы звоните из таксофона?

— Да, конечно…

— Откуда?

— Что значит, «откуда»?..

Я даже не знала, с какой целью так откровенно дурю голову незнакомому человеку. Впрочем, если баба на другом конце провода не была дурой (а дур, насколько мне было известно, на секретные телефоны не сажают), то могла бы и сообразить, что у меня нет ровным счетом никакого желания сообщать, откуда я звоню… И вообще, единственное, чего я в тот момент хотела по-настоящему — это как можно скорее повесить трубку и в ту же секунду очутиться в своем

туалете. От перенапряжения у меня начало жутко крутить в животе…

— Из какой страны вы звоните?

Дурой она, естественно, не была. Но и проявлять понимание тоже не желала.

— Соединенные Штаты Америки…

Страну проживания я выдала с трудом. Как страшную тайну. Поняв, что терять мне уже нечего, я шмыгнула носом и добавила:

— Штат Калифорния…

— Хорошо… Вы видите номер таксофона? Он должен быть по правую руку от вас, чуть выше автомата. Скорее всего, на специальной табличке…

— Да, я вижу этот номер.

— Продиктуйте мне его, пожалуйста.

Я подчинилась.

— И последнее…

Она разговаривала с мной так, словно уже взяла меня на работу и даже обговорила два главных условия найма — слепая покорность и молчаливое послушание…

— Ровно через час будьте возле этого автомата и ждите моего звонка. Пожалуйста, не опаздывайте — это очень важно. В случае, если после нашего звонка вы по какой-то причине не сможете разговаривать, скажите только одну фразу: «Я почти ничего не слышу!» Тогда мы повторим звонок еще через час. И так далее, через каждый час, пока вы не убедитесь, что можете разговаривать спокойно… Вы меня поняли?

— Да, поняла.

— До свидания…

Я вышла из телефонной будки и огляделась в поисках Юджина. Мой муж прогуливался по другой стороне улицы, беззаботно глазел по сторонам и вообще так естественно демонстрировал всем и каждому, что не имеет ни малейшего отношения к направлявшейся в его сторону интересной даме, что мне даже стало неприятно.

Я пересекла девственную чистую от пешеходов и машин улицу — в порядочном городке Барстоу люди честно досыпали свое после весело проведенной новогодней ночи — и взяла его под руку.

— Не стоит так слепо верить в систему Станиславского! — нежно проворковала я, безуспешно пытаясь ущипнуть Юджина через мягкую кожу дубленки. — Выйди из образа, дорогой! Как минимум половине этого городка ты известен как мой муж. Так что, нет никакого смысла разыгрывать из себя постороннего. Ты дождешься, парень, что я перережу все телевизионные кабели в доме…

— Это ты мне рассказывала про Фадеева? — спросил Юджин, увлекая меня в сторону ближайшего бара, до которого было метров пятьдесят.

— Про какого Фадеева? — Рассеянно спросила я. Мысли витали где-то вокруг белой таблички с номером таксофона. — Александра?

— По-видимому, да.

— Почему, по-видимому?

— Потому, что других я все равно не знаю.

— Что именно я рассказывала?

— Ну, что он относится к Сталину как к своей матери. То есть, любил и боялся?

— Возможно. А что?

— А то, что я отношусь к тебе так же, дорогая.

— Да ну? — Я теснее прижалась к его руке. — Ты что, действительно меня любишь и боишься одновременно?