Ностальгия
Шрифт:
– Молодец, товарищ! Так держать!
– Стараюсь, – ответила бабулька, сияя.
– Бдительность и еще раз бдительность! – сказал человек в штатском и сел в машину.
– Служу Советскому Союзу! – выкрикнула бабулька, сияя.
Далее Андрей во сне увидел лужайку, ручей рядом. Из воды высунулись головы каких-то рыбешек. Одна рыбешка положе другой задала вопрос:
– Ой, смотри-ка, мам, как вокруг светло!
– Да, светит солнце.
– Ой, как здесь весело! Музыка везде играет!
– Да, играет.
– А у нас нет ни солнца, ни музыки, – тоскливо,
– Что поделать нам? Мы живем не здесь.
– Почему же живем в грязи?
– Это наша родина! – тоскливо ответила старая рыбешка, после чего они исчезли, погружаясь в темную грязную воду.
Андрей увидел во сне ряды молча стоящих людей, тоскливо ждущих своей участи. Сбоку стояли солдаты с винтовками, а впереди сидели трое строгих и важных судей с массой судебных дел. Судьи очень быстро зачитывали свои постановления, после чего очередного осужденного уводили и прямо в нескольких шагах от толпы расстреливали.
Вдали ходило равнодушное население, занятое своими проблемами, будто не замечающее ни суда, ни расстрелов… Слышался женский смех. А песенка «Как прекрасен этот мир» продолжала звучать рядом, придавая описываемой картине несколько фантасмагоричное и сюррелиастическое звучание…
– Очень много у нас врагов народа! – сокрушался один из тройки судей, качая головой. – Какое-то невероятное их изобилие! Прямо день изобилия!
– Вы правы, – согласился второй судья, приказывая расстрелять очередного несчастного.
А третий судья тихо спросил:
– Скажите, а за что этого последнего вы приказали расстрелять?
– За что? Ой, уж не припомню, за что-то…
– А не кажется ли вам, что слишком много расстрелов? – осторожно спросил третий судья.
Второй судья выпучил глаза от удивления и уставился на третьего судью:
– Вы чего это? Сидели, давали приказы расстрелять, а теперь задумались?
– Да! Задумался!
– За нас думает партия, мы лишь исполнители. И просто так у нас никого не сажают, не арестовывают и не расстреливают!
– Что верно, то верно, но вы не ответили на мой вопрос.
– На какой такой вопрос? – раздраженно спросил второй судья, повышая голос.
– Почему приказали расстрелять последнего несчастного?
– Ой, был приказ…Ну, не нам ведь, простым солдатам партии, рассуждать. Партия приказала – мы выполнили!
– Что верно, то верно, но сам я предпочитаю думать, – задумчиво произнес третий судья.
– А я не думаю! Партия за нас думает!
В разговор вмешался первый судья, со страхом смотря на третьего судью:
– Вы сомневаетесь в действиях нашей партии?
– Вовсе нет, – спокойно ответил третий судья, – я лишь не понял, за что расстреляли последнего человека.
– Гм, просто так у нас никого не расстреливают и никого не сажают! Если будете много тут говорить, вами заинтересуются органы.
А второй судья добавил:
– Мы только исполнители решений партии. Сидели, молчали, а теперь рот раскрыли.
Вами заинтересуются органы.
– Это угроза? – спросил третий судья.
– Нет, – ответил первый
– Пока нет! Но если вы…
– Я спросил, ведь нельзя судье быть подобным безголовой машине, – постарался объяснить свою точку зрения третий судья своим коллегам, – мы же не попугаи, зачитывающие уже написанные расстрельные приказы.
Наступила короткая пауза, во время которой первый и второй судьи многозначительно переглянулись. Первый судья поднялся и побежал к телефону.
– Куда это он? – с опаской спросил третий судья, но оставшийся сидеть второй судья ему не ответил.
На минут пять суд остановился. Быстро подъехавшая черная машина остановилась возле судей. Из машины выскочили трое угрюмых человек в штатском, которые грубо и достаточно бесцеремонно схватили без всяких объяснений третьего судью и посадили его в машину. Вместо третьего судьи назначили другого судью, который никому не задавал никаких вопросов и лишь монотонно зачитывал расстрельные приказы…
Первый судья покачал головой, тихо говоря второму:
– М-да… А он казался мне таким тихим, верным делу партии товарищем…
– Что ж, видимость обманчива, – ответил так же тихо второй судья. – Надо уметь достойно влачить наше существование! Соглашайся с мнением партии и властвуй.
Первый судья похвалил своего коллегу:
– Хорошо как сказано! Да, соглашаемся с чужим мнением и властвуем…
Далее Андрей увидел во сне колонну людей с красными флагами и портретами вождей. Люди в колонне шли с приклеенными лицемерными улыбками до ушей, распевая песенку:
«Широка страна моя родная! Много в ней лесов, полей и рек Я другой такой страны не знаю, Где так вольно дышит человек!»Колонна прошла мимо людей, ожидающих расстрела, даже не замечая их. Лишь один мальчик, идущий в колонне вместе с поющей мамой, тихо спросил ее:
– Мам, а почему эти люди стоят такие грустные?
Мама не ответила ничего сыну, продолжая петь с улыбкой на устах, но мальчик повторил вопрос, говоря уже очень громко, привлекая внимание других людей из колонны.
– Мам, а почему возле них дяди с винтовками? Их убить хотят?
– Сынок, если стоят с винтовками, значит, так надо! – постаралась ответить сыну мама, а руководитель колонны подошел к мальчику и ласково сказал, поглаживая его по голове:
– Мальчик, ты думай о нашем празднике, а не о винтовках.
– О каком празднике? – удивился мальчик.
– А тебе мама не сказала, что у нас сегодня День изобилия?
– Нет.
– У нас сегодня изумительный праздник, – продолжал говорить с улыбкой руководитель колонны, – День изобилия. Потом после демонстрации пойдешь с мамой в магазин «Милости просим» и она тебе купить сосиски, колбасу.