Ностальгия
Шрифт:
— Помолимся, дети мои, — басит, вытаскивая крест поверх брони.
— Хрен тебе, святоша! — зло думаю я.
Боль крутит мои суставы. Выдавливает глаза из орбит. До хруста сводит мышцы живота. Раскаленные капли падают с меня на палубу и поджигают высохшую живую изгородь. Я выдыхаю пламя как маленький зеленый дракончик и рисую в воздухе узоры раскаленным добела пальцем. Я смеюсь в голос и капеллан удивленно смотрит на меня, продолжая размеренно читать.
— …Да приидет Царствие Твое; Да будет воля Твоя и на земле, как на небе… — плывет над припорошенными пылью касками.
У нас новый
Сегодня что-то расшалились беспилотники. И бесшумные “Пираньи”, и стремительные грохочущие “Орланы”, и увешанные ракетами “Грачи”, все они мельтешат в высокой голубизне крохотными серебристыми мальками, резвясь, иногда опускаются к самым крышам, глуша нас грохотом и вновь кувыркаются в высоту, рисуя замысловатые послания инверсионными следами. Впереди и левее нас часто и основательно бухает. Высокие дымные грибы растут из-за крыш. Догадываюсь, что где-то прижали и теперь выбивают большую группу партизан. Ниточки ракетных следов время от времени поднимаются к небу и очередной малек сплевывает в ответ чем-нибудь гремучим, и тогда палуба под ногами подбрасывает наши задницы, а с соседнего дома с грязным облупившимся фасадом дождем сыплются стекла.
Отделение пехотинцев сопровождает пеструю группу. В центре ее возвышается улыбчивая штабная крыса-полуполковник из отдела по связям с общественностью. Холеная морда его цветет в обаятельной дежурной улыбке, идеально подстриженная ниточка усов, короткий образцовый ежик на голове, он как заправский экскурсовод показывает руками туда-сюда, и сопровождающие его пестро одетые гражданские послушно крутят головами. Журналисты. Кому-то еще интересно смотреть батальные репортажи с переднего края, сидя в безопасном уюте домашнего кресла и взахлеб тыкать пальцем в голокуб — “Смотри, смотри — этого убили. И еще одного! Смотри, как ракета пошла! Налей мне еще пива!”.
Стрелки из отделения охраны окружили группу со всех сторон. По двое впереди и сзади, по трое с флангов. Настороженно оглядывают окна через прицелы. Внимательно смотрят на нас — сброд без брони и оружия, в бронежилетах, испрещенных пятнами заплат.
— Взвод, смирно! — подает команду взводный, когда полковник проходит мимо. Увлеченный, он не удостаивает нас внимания.
— Дамы и господа, — он сверяется со своим электронным планшетом, — Вот в этом здании еще два дня назад находился штаб партизанского отряда “Красные муравьи”. Вот тут и тут находились пулеметные точки. “Котята” — такие маленькие самоходные мины, пробрались прямо на их совещание и уничтожили всех, кто там находился. А через полчаса морская пехота — третий батальон второго полка, внезапной атакой с двух направлений окружил и уничтожил потерявших управление партизан. Как видите, здание почти не пострадало. Имперская армия не производит разрушений больше, чем это необходимо.
Он говорит, и сам себе верит. Рассказал бы я тебе, крыса, сколько разрушений производит
— Подполковник, а сколько партизан было уничтожено в результате атаки? — спрашивает упитанный мужчина с круглым загорелым лицом.
Секундная заминка — гид сверяется с базой данных, недолго соображает, как дипломатичнее ответить — сказать, что уничтожено много и поголовно — нельзя, сказать, что отряд был небольшой и почти без боеприпасов — еще хуже, получается, морская пехота убивает безоружных. Это не согласовывается со стратегией завоевания симпатий. Свист с небес заканчивается грохотом взрыва. Снова дрожит палуба и сыплются сверху стеклянные дождинки. На мгновенье улыбка подполковника становится резиновой, он быстрым взглядом оценивает расстояние до зоны огня. Тревожно охают дамы. Подполковник вновь берет себя в руки.
— Все в порядке, дамы и господа. Наша авиация производит точечные удары. Ситуация под контролем. Отвечая на ваш вопрос, сэр, — до двух взводов живой силы было уничтожено. Число сложивших оружие и взятых в плен сейчас уточняется, — улыбаясь, говорит он.
Группа деловито семенит дальше. Чуть позади ее топают нагруженные аппаратурой операторы, осветители, прочая техническая братия.
— А кто эти солдаты, подполковник? Почему они без оружия? — показывает на нас пальчиком особо въедливая особа, которая не без оснований полагает, что их водят за нос и, как всегда, вешают на уши лапшу.
И тут же все взгляды устремляются вслед за наманикюренным пальцем.
— Это? — крыса морщит лоб в раздумье. Кричит: — Бойцы, из какого вы подразделения?
— Третий взвод роты “Альфа”. Третий дисциплинарный батальон, сэр! — вытянувшись, кричит взводный.
— А, это штрафники. Преступники, — машет рукой полуполковник, — Прошу вас, пойдемте дальше, господа, у нас мало времени.
— Нет, подождите, подполковник! — не сдается дамочка, — Вы должны нам рассказать про дисциплинарные батальоны. Неужели в армии столько преступников? За какие преступления сюда отправляют?
Из группы технарей уже тянут шеи, внимательно вслушиваясь в происходящее. Берут ретивую журналистку на карандаш. Больше ты по передовой шляться не будешь, милочка. Писать тебе сплетни о сексуальных похождениях колониальных управляющих. СБ чутко держит руку на пульсе. Подполковник нервно смотрит назад, на соглядатаев. Пытается выкрутиться.
— Мисс Горн, это не уголовные преступления. Дисциплинарный батальон призван исправлять нарушения воинской дисциплины. Это не преступники в привычном понимании этого слова. К сожалению, задачи, выполняемые этим подразделением, специфичны и не подлежат оглашению. Все вы предупреждены о границах доступной информации. Прошу вас, впереди нас ждет осмотр позиций морской пехоты.
И “операторы” напирают сзади, ненавязчиво подталкивая вперед своих подопечных. Женские лица, как видения из потусторонней жизни. Отголоски волшебных запахов наполняют рты слюной. Неужто это все по-настоящему?
— Господин подполковник. Я бы хотела взять интервью у этого солдата, — раздается рядом со мной.
Высокая брюнетка в брючном костюме останавливается возле меня.
— Мне очень жаль, мисс… э-э-э… Каховски, но у нас мало времени.
— Ничего, я вполне могу пропустить часть программы, — отвечает брюнетка спокойно, — Карл, готовь аппаратуру.