Носящая Лжепечать
Шрифт:
– Мне нужно поговорить с Максимом! Срочно!
– сама заметила в голосе панические нотки, но не смогла их подавить.
– Ты же знаешь, отсюда нельзя позвонить!
– возразил Степан.
– Не надо юлить!
– воскликнула я нетерпеливо.
– У вас наверняка есть средство связи с ним на экстренный случай.
– А что случилось?
– вмешался Юра. Она посмотрела на растерянных друзей и внезапно поняла, что они не видели нашего «разговора» с Сергеем. И даже не имеют понятия об опасности, что грозит нам всем из-за меня. Так стоит ли сеять панику? Хакер вгляделся в мои глаза и тут же застрочил по клавишам. Уже через полминуты протягивал
– Да?
– раздался голос Максима после небольшой паузы.
– Это я, Леся...
– Слава Богу, ты успела добраться до Подземелья, - прошептал Максим с теплой интонацией.
– Максим, - жалобно выдохнула я, утыкаюсь лицом в ладони.
– Я не виновата.... Я ничего не могла сделать. Сергей неожиданно схватил меня. Не знаю как он нашел меня в сквере. Он...
– с трудом заставила себя закончить предложение, - узнал все о Подполье.
– даже не смотря на друзей, я чувствовала их нервозность и нарастающую панику. Максим молчал, я поспешила продолжить.
– Он обещал молчать.
– Ты веришь ему?
– наконец, спросил он. Я посмотрела на экран, где в последний раз видела нессиров. Они все ещё были на том же месте. Если бы Сергей собирался предать, полицейские бы уже спускались в Подземелье. Но не только это заставило меня прошептать:
– Да.
– и после минуты оглушающей тишины пояснила.
– Он помог мне сбежать, вырубил двух полицейских, что чуть не задержали меня. Максим, он сможет стереть их воспоминания об этом? Его второе имя - Амилье. Третий уровень ментальных способностей.
– Да, сможет, - после секундного колебания ответил Максим.
– А сможет ли Сергей противостоять Владимиру?
– задала я главный вопрос.
– Выдержит ли его ментальный блок натиск такого сильного неогуманоида.
– Да к тому времени уже знала, что при общении между собой диамонги и неогуманоиды использовали щиты (а как бы иначе Максим смог бы работать и дальше в НИИ?). Но эти щиты может взломать или разорвать более сильный менталист.
– Я не знаю уровень Владимира...
– уклончиво ответил Олайе.
– Мой блок он не смог пробить.
– Максим?!!
– прорычала я. Все смешалось: и злость из-за его недомолвок, и беспокойство за него. Наверное, он это почувствовал, и прежде чем я смогла предложить ему линять из НИИ пока не поздно, сказал.
– И Сергей сможет скрыть свои мысли, я уверен.
– Почему ты так уверен?
– искренне удивилась я.
– Свои обещания диамонги ВСЕГДА исполняют. Чего бы им это не стоило!
– неожиданно резко закончил он. И прежде чем я засыпала его вопросами, уже спокойно продолжил.
– Поговорим обо всем вечером, когда я приду.
– А во сколько ты придешь?
– спросила я, немного успокоившись. И наконец, вытащила мешающиеся латоры из рукавов.
– Не знаю, боюсь, сегодня мне придется задержаться...
– в его голосе мне послышались подозрительные нотки, но Максим не дал мне даже озвучить вопрос, заявив.
– Скажи Юре и Степану, чтобы усилили охрану. При малейших признаках опасности эвакуируйтесь. Виктор и Степан знают куда. До вечера.
– и разорвал связь. Я медленно сняла наушник и замерла, боясь посмотреть на друзей. Я всех подвела, и с этим ничего нельзя поделать.
– Максим сказал, что нужно усилить охрану, и в случае чего эвакуироваться.
– глухо пробормотала я, поднимаясь с кресла. Стараясь не встречаться взглядом с друзьями я развернулась к выходу. Виктор не дал мне даже шагу ступить, поднял
– Вы что, на меня совсем не сердитесь?
– Ты о чем?
– искренне удивилась Марина. Они втроем переглянулись и одновременно пожали плечами. А подруга озвучила общий вопрос.
– На что мы должны сердиться?
– За то, что я подставила всех нас... Будь я повнимательнее, Сергей не поймал бы меня.
– Все трое уставились на меня как на... Что уж скрывать, как на полную дуру. Спасибо, хоть пальцем не покрутили возле виска. Это мимическое представление разозлило меня, но я сдержалась. Просто устало махнула рукой. Задумчиво посмотрев на изодранные в хлам колготки, я предложила.
– Может, мужчины выйдут из комнаты?
– Степка молча повиновался, а Витя просто отвернулся. Злиться на него не было сил, я молча стянула колготки, чуть зажмурившись от боли, они уже стали присыхать к пяткам. Пока отвлеклась на них, пропустила тактическое отступление Марины. И вот мы уже остались с Витей наедине. Смутившись от пристального взгляда Вити, я занялась ногами. Опустила ступни в таз и стала осторожно смывать кровь. Впрочем долго мне не дали этим заниматься. Витя присел на корточки, и сам стал промывать ранки, не слушая мои возражения.
Поразительно! Он был так осторожен, что я даже не разу не поморщилась. Осторожно вытерев мои ноги полотенцем, он начал их обмазывать каким-то кремом. И все это происходило в абсолютной тишине. Я пыталась скрыть и волнение и смущение: с времен детства никто не заботился так обо мне. Потом Витя аккуратно замотал ступни плотным бинтом, а подоспевшая к этому времени Марина вручила ему махровые носки и мягкие тапочки. Не успела я обрадоваться её присутствию, как она вновь исчезла. Одев мне носочки, Виктор, наконец, поднял взгляд. И меня снесло тем вихрем эмоций, что горели в его глазах: и страсть и нежность, и желание защитить и желание прибить на месте, за то, что заставила его так волноваться... И что-то ещё, что, казалось, плавало на самой поверхности, но я не могла, никак не могла дать определение этому чувству. Он осторожно дотронулся до моей щеки, и очень медленно приблизился. У меня не было сил сопротивляться, и я молча прикрыла глаза, позволяя... вру... наслаждаясь его поцелуем. Я опять не заметила, как наши диспозиции поменялись. И вот я уже сижу на его коленях, каким-то образом прижимаясь к нему всем телом. В голове зазвенел тревожный колокольчик, и я попыталась отстраниться. Как ни странно Витя позволил мне это сделать. Только тяжело вздохнул, утыкаясь лицом в мою шею.
– Так и не определилась со своими чувствами ко мне?
– не то спросил, не то просто констатировал он устало. С трудом удержавшись от оправданий, я хмуро посмотрела на него.
– Знаешь, мне как-то в последнее время не до этого было!
– я даже рассердилась. Глубоко вздохнув, я подавила и обиду, и чувство вины перед Витей. Я уже недели полторы назад призналась себе в том, что испытываю к нему, но признаваться никому другому пока не собиралась. К тому же, надо было поговорить с Максимом, я обещала ему это. Пусть я и не диамонг (и даже не на половину), но тоже держу обещания. Мою молчаливость Виктор воспринял странно.